Глава 15. Химбийские будни

Глава 15. Химбийские будни.

Не прошло и часа, как перед странноватым храмом-шатром призраком ночи появился наш джип. Мозес? Но откуда? И что значит его возвращение? Неужели то, самое плохое, о чем и подумать страшно? Но ведь это не справедливо! Малышку укусила эфа, а это, как ни крути, не самая опасная змея планеты. Точнее, сегодня можно рассчитываться на то, что своевременно доставленный в больницу после укуса эфы человек – останется жив и почти здоров.
- Мозес, что?
- Молитесь. Молитесь богу!
- Где девочка?
- Неподалеку от Этанги мы обогнали машину местного фермера. Он лично знает шефа коммуны и с радостью согласился помочь ему. Теперь они едут в Опуво вместе.
Ф-фух…. Действительно, слава Богу! Будем верить, что все обойдется. Кстати, если вам когда-нибудь доведется бывать в пустынях Севера, или Юго-Запада Африки, в песках Узбекистана или на юге Аральского моря, а так же во многих регионах Индокитая, вплоть до Цейлона, то встречи с эфой вы, скорее всего, не избежите. И не только потому, что эф много. Просто их яркая окраска – цепочка белых пятен на позвоночнике, которые видны даже темной ночью – бросаются в глаза больше, чем защитная маскировка других змей. Да и не услышать эфу трудно: при малейшей опасности (а человек для эфы – серьезная опасность) змея издает резкий свистящий звук, похожий на взмах казачьей шашки – вж-ж-жжж-ик….  Напасть на человека или животное эфу могут заставить только крайние обстоятельства – например, угроза собственной жизни или потомству. Второе – вероятнее всего. Эфа – живородящая змея и отличная, самоотверженная мамаша. Сейчас, в марте, у эф родилось по десять-пятнадцать детенышей похожих на серенькие карандаши.
 Скорее всего, дочка старосты, как и все малыши, любит играть в самых заброшенных и труднодоступных местах: старых, разрушенных домах и хижинах, в завалах строительного мусора и камней… А их-то и выбирают эфы для гнездования. Кроме того, маленький ребенок мог и не среагировать на предупреждающий свист-шипение эфы, за что и был наказан змеей, защищающей своих новорожденных чад.
Но как там обстояло всё на самом деле, увы, мы уже не узнаем, ибо прямо на рассвете отправимся в сторону «главной вершины» Каоковельда, как именовал ее Мозес, в самую «красивую» деревню региона – Омбангону.
Уместно напомнить, что племена химба – условно оседлые. То, что они занимаются скотоводством, совсем не привязывает их к какой-то определенной точке района. Как только пастбища оскудевают, местные жители со всем скарбом снимаются с насиженных мест и отправляются на поиски новой «родины». И лишь несколько деревень химба могут похвастать тем, что существуют на своем месте больше пятидесяти лет. Как правило, жители этих деревень занимаются не только разведением коров и коз, но еще и примитивным земледелием. Вот в такую – большую, старую и тем знаменитую деревню – и лежал наш путь.
Ночь выдалась спокойной и была омрачена лишь небольшим казусом, произошедшим с нашим плутоватым проводником.
Плотно поужинав, Мозес собирался преспокойно отправиться на боковую: мытье посуды или уборка территории им старательно игнорировались.
- Дружище! Ты не хочешь Инне помочь? – поинтересовался Михаил, который вместе с друзьями разбирал палатки для ночлега.
- Это не мужское дело! – насупился африканец.
- Правда? Ну, тогда займись настоящей мужской работой: принеси дров для костра. Пока мы тебя ждали и готовили ужин, дрова прогорели. А нам бы очень хотелось еще пару часиков посидеть у костерка, поболтать за жизнь, сделать кое-какие записи.
Ворча, размахивая руками и красноречиво покачивая головой, Мозес, тем не менее, отправился за периметр церкви. Он боялся ослушаться Майкла. Через минуту он уже шел обратно, волоча к костру большую сухую ветку.
- Отлично! – прокомментировал добычу Миша. – Теперь сломай ее и брось в огонь.
Мозес нехотя подчинился…
- А! А-а-а!!! А-а-а-а-а!!!!! – крик нашего приятеля перешел на ультразвук и разбудил, вероятно, всех жителей и собак Этанги. Мы горохом посыпались с крыши джипа:
- Что? Что случилось?
- Скорпион…. Меня укусил скорпион….
Мозес прыгал на одной ноге, зажав рукой шмат просторной штанины.
- Дай гляну, - Андрей попытался разжать ладонь испуганного гида.
Вместо этого Мозес рывком снял штаны, оставшись во вполне цивильных плавках, повалился на землю и начал кататься по песку, прижав к груди укушенное колено.
- Инн? – Андрей вопросительно посмотрел на приятельницу.
- Супрастин? Димедрол?
- Лучше преднизолон. Надежней.
- Только я не буду ему делать укол. Он так орет, что у меня руки дрожат.
На самом деле у Инны дрожали не только руки, но и голос.
- Не переживайте. Я уколю. – Петрович редко проявлял в таких делах инициативу, полностью полагаясь на медицинские навыки и знания супруги, но в этот раз он понял: укол придется делать ему. И дело не только в том, что Мозес своими воплями, действительно, действовал женщине на нервы. Просто почему-то (и никто не мог понять почему) отношения этих двоих не задались изначально: она подозревала ее во всех смертных грехах, он платил ей молчаливым бойкотом.
Увидев шприц, Мозес заорал еще громче (минутой назад казалось, что подобное просто невозможно). Однако, скрученный тремя парами сильных рук, он только тихо заскулил, когда тонкое жало немецкой иглы впилось ему в бедро.
- Андрюх, ты уверен, что внутримышечного достаточно? Может, надо было в вену колоть? – Андрей-второй смотрел на товарища вопросительно.
- Сейчас март. Начало марта. А я, если ничего не путаю из рассказов профессора Дроздова, помню, что с января по март укус скорпиона практически безопасен. Так что наше лекарство носит, скорее, психологический характер. Можно было просто прижечь место укуса спичкой, чтобы яд разрушился, и все…
Мозес, обиженный, укутанный в плед и дрожащий, словно заяц, сидел у костра, посасывая пиво. Его он выпросил у Миши под предлогом снятия стресса и жуткой боли. Возможно, что и весь фокус со скорпионом был придуман для того, чтобы эти русские трезвенники расщедрились на бутылочку обожаемого им напитка….

Утром о ночных приключениях уже никто не вспоминал. Впереди ждала Омбангона, а добираться до нее предстояло не меньше четырех часов. Однако дорога, вопреки опасениям, оказалась значительно лучше той, по которой пришлось ехать накануне. Точнее, дороги, как таковой, не было и сегодня. Зато не было и огромных каменных валунов, коварных пересохших русел, обрывов и непроходимого частокола колючек. Под колесами поскрипывал влажный песок, буш превратился в мелколесье, даже цвет листвы изменился с пыльного серо-зеленого, на почти изумрудный.
- Типичный крымский пейзаж, - высказал Петрович общее мнение.
За все четыре часа дороги мы не встретили ни одной живой души и ни одной деревеньки. Это было довольно странно. Если верить словам Мозеса, сейчас наш джип ехал по самому сердцу Коаковельда, по земле обетованной первобытных кочевников, жить в которой мечтает любой химба.
Джип петлял между деревьев, солнце припекало, молчание в салоне затягивалось…
- Миш, а ты чего такой задумчивый? – с подозрением покосилась на водителя Могилева.
- А? Что? – Михаил провел по лицу ладонью, словно снимая с него паутину. – Не знаю… Так,…. вертятся в голове обрывки мыслей…. Вот смотри: мы ехали в Намибию в поисках женского идеала. Согласна?
- Нет. Я ехала в поисках красивых женщин. И только. Без «идеалов».
- Не придирайся к словам. Думай глубже. Ведь не просто же красивые лица нам были нужны? Я, например, почему-то верил, что здесь, на девственной земле, не тронутой цивилизацией, еще остались те женщины, о которых писалось в библейской «Песне песней». Там, в Москве, в шумных офисах и многокилометровых пробках наши попытки представить себе идеальную женщину заведомо обречены на неудачу. И в этом есть смысл! Никто из нас никогда не видел ту, о которой читаем в «Песни песней». Мы не можем сказать, на кого она была похожа, какой у нее был голос, какие глаза. Мы ничего не знаем о ее жизненных предпочтениях, о её темпераменте. Но мы всё равно надеемся, что на Земле еще остались места, где живут такие вот Суламифь – богоданные, идеальные с точки зрения продолжения рода и достижения гармонии двух составляющих «Он» и «Она».
- А мне ближе другая трактовка идеала. Не ветхозаветная….
- Что ты имеешь в виду?
- Ну…. Наверное, акунинскую схему. Помнишь, его «Пелагию»? «Митрофаний всегда говорил, что мужчину делает жена, и для наглядности пояснял свою идею при помощи математической аллегории. Мол, мужчина подобен единице, женщина — нулю. Когда живут каждый сам по себе, ему цена небольшая, ей же вовсе никакая, но стоит им вступить в брак, и возникает некое новое число. Если женщина хороша, она за единицей становится и ее силу десятикратно увеличивает. Если же плоха, то лезет наперед и во столько же раз мужчину ослабляет, превращая в ноль целых одну десятую».- Инна процитировала отрывок почти дословно, так как в свое время много думала на эту тему.
- Это о другом, Инночка. Это о той лотерее, в которой мы все потихоньку участвуем, и которая называется жизнью. Идеал не может быть жизнью. Ты его должен просто увидеть, осознать, что он есть, что он зачем-то придуман Богом… А дальше ты будешь продолжать играть в свою лотерею, памятуя об идеале не мозгами (Его Величеством Мозгом), а собственной Душой, сердцем, всем своим существом. Мозги ты угощаешь книгами и интернетом, тело кормишь кашей, яблоками, мясом и фитнесом на десерт. А чем ты кормишь душу?
Ответа не последовало.
Наверное, его и не могло быть….
Мы снова погрузились в молчание.
Лишь Мозес, который до этого периодически сообщал с заднего сидения общее направление движения, внезапно оживился и попросил Мишу уступить ему руль.
- Что, брат, приближаемся?
- Да! Я чувствую запах химба.
Мы принюхались. Ничего. Воздух, как воздух: чистый, свежий и чуть сладковатый. Возможно, Мозес учуял дым костров? Но вроде дымом совсем не пахнет.
Вдруг из-за большого термитника, напоминающего высокий остроконечный шалаш, показалась странная процессия: паренек лет тринадцати верхом на осле и два мальчишки примерно семилетнего возраста. Эти двое бежали рядом с ослом, держась за кожаную попонку с двух сторон. По радостным улыбкам ребят стало понятно, что спешили они именно на звук нашего джипа. Мозес приоткрыл окно. «Мора! Овиунда. Онганга. Омуказенду. Омихоко.»…. Он говорил, конечно, и еще какие-то слова. (Наш проводник вообще был весьма многословен). Но мы разобрали только те, которые успели выучить за время недолгого путешествия: «Крааль. Женщины. Семья» и, конечно же «Доктор, врач»! Ну, еще бы! Естественно, наш плут не мог не похвастаться тем, что привез в деревню передвижной госпиталь.
- Блин! Миссия «Врачи без границ»! – тихо ругнулся Андрей Костянов. – Ну, какие мы, к черту, онганга? Сейчас опять люди выстроятся в очередь, и вместо того, чтобы просто пожить настоящей жизнью племени, мы с Могилевой будем весь день раздавать таблетки. А это крайне плохо. Во всех смыслах. Мы не медики и не имеем права оказывать медицинскую помощь!
- Мозес! – зашипела Инна. – Если ты еще раз скажешь кому-нибудь, что мы врачи, это будет обозначать наше немедленное расставание.
- А разве ты не хочешь помочь бедным химба?
- Я не могу помочь. Ни бедным, ни богатым. Я историк, журналист, да кто угодно…. Но я не умею лечить людей! И никто из нас не умеет. Можешь ты это понять? Любая таблетка, которую ты обещаешь своим землякам, может оказаться для них смертельным ядом.
- Учителя спасли…. Сына Ятирохьи спасли…. Дочку шефа коммуны спасли…. Мозеса спасли, - принялся загибать пальцы гид.
- Ты нас понял… - перебил его причитания Михаил. – Давай без самодеятельности. Спасибо, что привез в деревню, дальше мы уже сами будем договариваться. Хорошо?

Не смотря на то, что в джипе обстановка была накаленной, наши лица, обращенные к мальчишкам, продолжающим неотступно сопровождать джип, светились улыбками. Забавные, смуглые, в набедренных повязках и старых, линялых футболках подростки радостно хохотали и порывались максимально приблизиться к автомобилю. По искреннему удивлению и восторгу, написанному на их лицах, можно было понять, что автомобиль в этих краях – огромная редкость. Может быть, они и видели нечто подобное, но когда-то очень давно и, скорей всего, один раз в жизни. Примерно таким было бы выражение наших физиономий, году, эдак, в 1960-м, если бы в наш тихий арбатский дворик, или на рязанскую улочку, или в астраханские плавни приземлился тот самый космический спутник, о котором мы так много слышали по радио и от родителей….

В скором времени показалась и сама деревня.
Да, Мозес не подвел. Это был действительно большой и обжитой крааль, пожалуй, самый большой из всех, что мы встречали прежде. Наверное, это был и самый старый крааль в округе, но как оценить его возраст не специалистам? Если же оценивать только размер деревни и привычным для нас способом, то он составлял примерно соток шестьдесят - семьдесят. Однако, за высоким частоколом забора мы увидели всего трех дам элегантного возраста (среди них была и королева) и ватагу ребятишек, числом более двадцати. Где же остальные? Папы, мамы этой ребятни?
- Все на огородах, - успокоил нас Мозес. - Точнее, почти все. Часть женщин отправилась за скотиной, а некоторые ремонтируют дальние загоны.
- А мы можем их увидеть?
- Почему нет? Но нам придется взять в джип кого-нибудь из ребятишек. Сам я не найду ни огородов, ни загонов….
- Королева не против нашего соседства?
- Она сказала, что мы можем тут жить. Только справлять нужду мы должны далеко от деревни и в стороне, противоположной той, куда ходят химба.
Обалдеть! Оказывается, химба не менее щепетильны в вопросах чистоты, чем дамара? Впрочем, порядок в краале говорил сам за себя. Даже в той загородке, где каждый день ночевали дойные козы, было относительно чисто. То есть, козьи катышки валялись повсюду, но создавалось ощущение, что это случайная оплошность. Во всяком случае, мы смело шагали по территории крааля, не высматривая, куда поставить ногу, чтобы не вляпаться в коровью лепешку.
- Ну что, едем? – Мозес уже сидел на водительском сидении, взяв на колени очаровательную девочку лет семи.
Мы не выдержали и рассмеялись. Действительно, картина была презабавной. Большие глаза юной барышни стали просто огромными. И этими глазами-блюдцами она непрерывно вращала, переводя взгляд с предмета на предмет, с панельной доски на забытые Инной салфетки, с бесполезного навигатора на пачку Мишиных сигарет. Но еще выразительней были лица ее сверстников-мальчишек….. Мужчины не плачут! Иначе они тут же разрыдались бы в голос от невозможности оказаться на месте своей подружки. Они стояли в трех шагах от машины, вытянувшись в струнку, едва дыша, ощупывая босыми ногами след протектора, который джип оставил на мягком песке. Стоило мотору взреветь, как мальчишки издали ликующий вопль и галопом припустили вслед за нами, не спуская взгляд с машины, благо, передвигаться по рыхлой почве мы могли с черепашьей скоростью.
 Но еще удивительней было поведение девочки. В какой-то момент Мозес положил ее ручонки на руль и показал, что поворот баранки влево или вправо заставляет джип ехать в нужную сторону. Информация была усвоена мгновенно! Девчушка вцепилась пальцами в руль и уже через пять минут довольно сносно управляла автомобилем, успевая следить за дорогой и продолжая рассматривать в салоне непривычные для нее предметы. Губа закушена, бровь нахмурена, две косички, заплетенные сзади, с затылка на перед, падают на лоб и мешают обзору. Плевать! Она пребывает в раю и делает то, что никому другому из её друзей и не снилось.
Пока мы едем на поиски жителей деревни, пришла пора познакомить вас с нашим небольшим научным исследованием, а именно – с кратким  химба-русским словарем, составленным, разумеется, при помощи Мозеса.
Сразу оговоримся, что словарь будет очень лаконичным, ибо, как выяснилось, на многие вещи у химба существует целый ряд табу. Так, в частности, нельзя спрашивать и называть отдельные части человеческого тела (руки, ноги, голову, уши и т.п., кроме волос, точнее, прически). Чужакам также нельзя называть на химба важнейших домашних животных – коров, овец, коз, собак, кур. Под запретом и все слова, которые касаются вождя, королевы, шамана, а так же основных ритуалов. Мозес виртуозно выкручивался из положения, именуя все вышеперечисленное исключительно на английском и старательно делая вид, что не понимает, как это будет звучать на химба. Более того, мы столкнулись так же с тем, что сами необразованные химба при нас именовали своих вождей не иначе как «чиф» или «босс», королеву называли «квин», а собственные имена произносили лишь после того, как нам удавалось завоевать их расположение. Поэтому на заученную Инной фразу «Ами Инна» - меня зовут Инна – они реагировали с энтузиазмом, повторяли имя на все лады, но не спешили представляться сами.
Большие сложности вызвало и название деревьев. Мы совсем не знали намибийскую флору (в отличие от фауны), поэтому даже если химба озвучивали название какого-то растения, записать и идентифицировать его мы не могли. Зато с животным миром таких сложностей не возникло. Правда, в наш словарик попали, в основном, те зверушки, которых мы встретили и могли указать на них пальцем.
Итак, ниже мы приводим то, что нам у нас получилось. В скобках указано множественное число конкретных слов:
Анда (омаанда) – материнский род, матрилинейность
окуБерера (омаберера) – зима (то есть, то время года в которое мы гостили в деревнях). Выяснить названия лета, осени или весны – не получилось.
эХа (омаха) – украшение из бусинок, которое носят на спине, пристегивая к основному ожерелью.
оХере (озохере) – вид местного дикого кролика
оХумба (озонхумба) – ожерелье из раковин
омуХоко (омихоко) – семья (употребляя это слово химба имеют в виду только  материнский род)
оруХира (отухира) – кожаный фартук, который носят женщины-химба.
эКори (омакори) – волосы и любые украшения для волос
окаКамбу (оукамбе) – лошадь
окуКутипонго (омакутипонго) – дикий голубь
оКуму – налево (указывается рукой)
оКунене – строго направо (указывается рукой)
омуКазенду (оваказенду) – женщина
омуКундакунда (омикундакунда) – сурикат
окоМакера – церемония дегустации молока
оМбамби (озомбамби) – дукер (хохлатая антилопа)
оМбандже (озомбандже) – шакал
оМбонгоро (озомбонгоро) – ожерелье из ракушек, которое носят только женатые мужчины
оМбуку (озомбуку) – задний фартук, который женщины детородного возраста меняют раз в месяц, после завершения месячного цикла
оМенийе (озоменийе) – антилопа спринбок
оНдату (озондату) – заплетенная назад (о мужской косичке, а так же о косах половозрелых девушек. Мы не уверены, но возможно «ондату» химба употребляют и в переносном смысле, когда хотят сообщить, что юноши и девушки прошли инициацию. Он – женился, она испытала физическую близость).
оНдера (озондера) – птица (вообще) и… самолет
оНдиква (озондиква) – будущее ребенка, его дальнейшая жизнь (Химба, по словам Мозеса, любят колдовать на будущее своих детей, заговаривать удачу)
оНгвинджу (озонгвинджа) – подушка, подголовник (единственная постельная принадлежность)
оНджима (озонджима) – бабуин
оНджупа (озонджупа) – калебас из тыквы
оНджуво (озонджуво) – жилище, хижина
оНдонго (озондонго) – ухват (специальная рогатина для переноски горячей посуды или головешек), в некоторых случаях и просто ложка, которой мешают кашу в котле. Едят химба даже относительно жидкие похлебки и каши исключительно руками.
оНдумбу (озондумбу) – специальный головной убор женатых мужчин
оНганда (озонганда) – деревня (как таковая)
оНганду (озонганду) – крокодил
оНганга (озонганга) – доктор, врач и … цесарка
оНгейяма (озонгейяма) – лев
оНгути (озонгути) – домашний голубь
оНгвари (озонгвари) – турач, птица, похожая на куропатку
оНгве (озонгве) – леопард
оруНджяра (отунджяра) – плоская корзинка
оПуво – конец, край
эРапи (омарапи) – ткань, материя
эРембэ (омарембэ) – прическа
окуРуво (омаруво) – ритуальный костер
окаСени (оусени) – дикая утка
оСколе (озосколе) – школа
отжиУнда (овиунда) – крааль, загон, то, что внутри ограды
оТузо (орузо) – патрилинейность, род отца
отжиВондо (овивондо) – возраст (мне сейчас), во мн. числе о другом человеке
Моро – приветствие в светлое время суток
Нама – в равной степени вопрос и ответ «как дела?» «у меня все нормально», а так же приветствие в темное время суток
Окку Хэппа -  одновременно и спасибо, и пожалуйста


Мы уже отчаялись добраться до химбийских огородов (Мозес и его помощница ехали со скоростью не выше пяти километров в час), как машина все-таки остановилась у огромного дерева. К машине тут же подбежали наши провожатые, схватили за руку свою подружку и стали с пристрастием ее о чем-то расспрашивать. Мы же растерянно оглядывались по сторонам. Догадаться, где находится огород,  было невозможно. Сплошные кусты и колючки…  К тому же небо внезапно потемнело, загрохотал гром и на землю хлынул дождь. (То, что погода в Намибии может измениться в мгновение ока мы уже привыкли!).
 И в этот момент, откуда-то из-за колючей изгороди, озаренная вспышкой молнии появилась ОНА! Богиня. Нимфа. Называйте, как хотите, но это была именно та идеальная красавица, в поисках которой мы исколесили половину страны….