В сияньи солнца золотого
под сенью дуба, у шатра,
в одеждах путника простого,
явился Образ Божества.
Три ангела, уставши, сели
как будто странник у ворот.
Им ноги вымывши в купели,
стоит Авраам, известья ждёт.
Но скорбно ангелы молчали,
печалью мудрости полны.
Их лица вечность отражали,
сердца к любви устремлены.
Лазурь небесная сияла
в одеждах и глазах у них.
Сливались вместе три Начала,
явившись в мир на краткий миг.
Пред ними на молочно белом
из самых лучших покрывал
стояла чаша с тем уделом,
что Сыну Бог-Отец избрал.
Как скорбен облик Сына-Бога,
что в центре у стола сидит.
Он знает, ждёт его дорога
к Голгофе, смерти, но молчит.
Страданья мира тяжким грузом
в той чаше чернотой легли
пред этим тройственным союзом
Надежды, Веры и Любви.
И средний ангел, наклоняя
свою прекрасную главу,
к сей чаше руку простирая,
согласен жить с людьми, в миру.
Час пробил, жертва искупленья
должна быть Им принесена.
Какое чудное мгновенье,
как жизнь, что людям в дар дана.
Я знаю, это повторилось
на тайной трапезе, весной.
И Сыном чудо совершилось,
и превратилось в Кровь вино.
И с дрожью в сердце постигая,
иконы сей духовный глас,
стою пред ней я замирая,
шепчу: "Помилуй, Боже, нас..."