***
Тишина Гефсиманского сада,
зной полуденный, думы в тиши:
– Я спокоен. Здесь будет засада,
хоть сейчас вокруг нас ни души.
Хлеб со мною они преломили,
все двенадцать, за мною идут.
И не знают, что завтра унылым
станет ныне прекрасный приют.
Кто рыбак, а кто мытарь... Нет люда
неприкаянней, слепы, глухи.
Всех больнее, всех жальче Иуда,
Боже правый, ему' помоги.
Жаль Марию мне, горлинке милой
боль несу, как Иуде во сне.
Боже, дай ему крепкие силы,
чтоб не плакал потом обо мне. –
Тайной вечерей вечер кончался,
тайным знанием полнился взгляд.
С поцелуем Иуда поднялся,
самый слабый, мучитель и брат.
Голубиная кротость мгновенья, –
как поступишь? возможности две, –
и впервые зажглось сожаленье
в сумасбродной его голове.
...Будут алые розы стигматов
на Марииной коже пылать.
Вечно будет Иуда Проклятый
беспощадное сердце скрывать.
Фото – из альбома Александра Исачева. "Иисус в терновом венце".