Глава 11. Первая деревня
- ….И запомни самое главное: никаких туристических деревень, никаких показательных шоу. Мы хотим погостить в племени самых обычных химба, далеких от вот этих сувенирных лавок, пластиковых пакетов и твоих любимых гамбургеров. – Инна в сотый раз повторяла Мозесу основные условия их сотрудничества. – Или так, или никак!
- Да я уже понял, - скривился Мозес-Моисей. – Вам обязательно нужно попасть туда, где до вас никого не было.
Мужчина задумчиво поковырял в носу и не спеша вытер испачканный палец о подошву старого кроссовка. Затем еще раз внимательно осмотрел огромную кучу «подарков», которые по его просьбе купили эти странные русские. Четыре огромных мешка маисовой муки и четыре десятикилограммовых пакета сахара – это круто! Это его земляки оценят! Но еще больше их обрадуют банки дешевого растворимого кофе (а химба знают этот напиток и высоко ценят его), бутыли с кукурузным маслом, карамельки, которые он будет раздавать исключительно сам и только красивым девушкам, и, конечно же, пиво! О!!! Химба обожают пиво. Они и сами умеют готовить этот удивительный напиток. Но разве можно сравнить жиденький настой, который в его деревне варят по большим праздникам, с этим благородным, цвета желтой охры и ароматом кислой травы удур восхитительным пивом, разлитым в красивые коричневые бутылки. Белая женщина чуть было не испортила Мозесу всё дело, отказавшись покупать в магазине алкоголь, но ее товарищ, которому Мозес растолковал, что пиво – основной залог удачи их экспедиции, оказался сговорчивей. Правда, его новые подопечные зачем-то еще накупили совершенно ненужных, с точки зрения Мозеса, вещей: карандашей, красок, тетрадок и пластилина. Никто не спорит, дети химба знают, что такое школа. Правительство умудряется заслать своих учителей-бессеребренников даже в самые отдаленные уголки химбаленда. Но эти передвижные школы, во-первых, все еще очень редки, а во-вторых, они нужны лишь мальчишкам. Для девочек от образования один вред. Узнав от учителя о существовании другого мира, они захотят бросить свои краали и уйти в город. А этого допускать никак нельзя!
- Итак, Мозес, ты все хорошо понял?
- Йес, мэм!
- Давай попробуем нарисовать маршрут на карте… Сегодня мы проезжаем сорок километров до Охандунгу, сворачиваем с дороги, и едем вглубь по бездорожью еще километров пятьдесят. Верно?
- Да! Там будет очень хорошая деревня. Я лично знаю ее вождя.
- Мы ночуем в этой деревне…. А на следующий день пробираемся еще глубже и едем куда?
- Мы не пробираемся… Мы выбираемся оттуда и стараемся попасть в Этанга. Этанга, а совсем не Опуво – настоящая столица земель химба. Там находится и глава коммуны, и пастор, и совет старейшин. Чтобы отправиться еще дальше, нам надо обязательно получить от них разрешение. И узнать, проходимы ли дороги.
- Хорошо. А дальше?
- Мы опять поворачиваем на северо-восток к горе Ван Зил Пасс….
- Название какое-то странное для химба. Немецкое, что ли?
- Так это вы, иностранцы, называете наши горы такими словами. Мы зовем вершину очень просто - Манчуозингвапоса.
- Пусть уж лучше Ван Зил Пасс…
- Окей! За этой горой мы находим еще одну красивую деревню химба, и живем в ней несколько дней. Потом уезжаем на север, в сторону Оконгвати и вы отдаете мне деньги. Всё!
- Хорошо. Договорились. В принципе, можно стартовать. Ты, как? Не хочешь предупредить родных, что уедешь на неделю?
Мозес сделал печальное лицо и глазами брошенного щенка взглянул на Инну:
- Я не могу предупредить родных. Моя жена – бедная химба. У нее нет мобильного телефона. Если бы белая госпожа была так щедра, что заплатила мне чуть-чуть больше, я бы обязательно купил жене телефон, и тогда бы она всегда знала, где находится ее любимый супруг…
- Ах ты, прохиндей! – Инна засмеялась.
Все два часа, пока путешественники общались со своим новым гидом, она пыталась понять собственные чувства. Отношение к Мозесу было противоречивым. С одной стороны, он казался очень не глупым и знающим человеком, довольно сносно ориентировался по карте, мог без запинки повторить все требования путешественников… С другой – безостановочно хитрил (правда, очень по-детски), уходил от прямых ответов, привирал и еще…. пил. Из купленного для химба пива, Мозес за час уговорил две литровые бутылки. К тому же Инна четко помнила наставления Влада: никакого алкоголя для племен! А Моисей утверждал, что без пива ни один химба не будет с нами разговаривать, не разрешит пожить в его деревне, не споет и не станцует. На всякий случай она решила подстраховаться:
- Мозес! – Инна так старательно сдвинула брови, что у нее заболела переносица. – Я не знаю, как химба относятся к пиву, но я знаю одно: пока ты с нами, ты больше не выпьешь ни глотка. И это не шутка. Если ты еще раз возьмешь в руки бутылку, то тут же покинешь машину. Ты хорошо это понял?
- Йес, мэм… - горько вздохнул проводник и печально покосился на остатки пива в бутылке. Затем он старательно заткнул горлышко пыжом из туалетной бумаги и убрал обожаемый напиток подальше в багажник.
Первые километры пути пролетели незаметно. Мозес, как мог, развлекал нас рассказами о жизни своего племени и о себе, любимом. Выяснилось, что у него две официальные жены и обе живут вдали от Опуво, в обычных деревнях. Детей у него семь: пять дочерей и два сына. Родители умерли, зато живы бабушка и дедушка. Кстати, старики вот уже много лет находятся в Европе. Они уехали туда в 1962 году вместе со своей хозяйкой-немкой, оставив в Намибии десять детей, в том числе, отца Мозеса. А отец у нашего гида был – ого-го-го! Он умудрился жениться раз десять. По законам химба, мужчина может иметь не больше шести жен. Правда, если супруга умирает, то повторный брак никто не запретит. Так и вышло, что наш проводник обзавелся (внимание!) почти семью десятками сестер и братьев!
- Все хоть живы?
- Тьфу-тьфу-тьфу….
Детство Мозеса проходило так же, как и у всех его сверстников: выпас коров с утра до вечера да немудреные мальчишечьи забавы, вроде угона чужих коз. Отца он видел редко, а мать и ее бабушка отличались очень консервативными взглядами, поэтому о школе Мозес и не мечтал. Зато в возрасте пятнадцати лет он увидел первых иностранных туристов, которые заблудились возле его деревни, и вызвался помочь им дойти до Опуво. Путешествовать с чужими людьми, есть их вкусную еду мальчишке очень понравилось. Его смущало лишь то, что он совсем не понимает чужую речь, а его новые взрослые приятели, к большому удивлению подростка, никак не хотели понять его родной язык. Получив в Опуво солидное вознаграждение, Мозес решил навсегда остаться в большом городе. Не было ни одной группы путешественников, которым бы шустрый паренек не предложил свою помощь. Правда, чаще всего туристы проезжали Опуво транзитом, сделав несколько снимков в пригородных краалях химба. Но и тех двадцати-тридцати минут, которые Мозес проводил возле их автобусов или даже в самих автобусах (!!!) позволили мальчишке за три года сносно выучить английский и немецкий языки, а затем самостоятельно овладеть азами английской письменной речи.
Теперь нам стало понятно, почему Мозес с большим трудом понимал великолепный английский Андрея-второго, зато без труда общался с Инной, у которой знания языка и навыки устной речи были такими же неглубокими, самопальными и приобретенными «по случаю», в путешествиях…
- Вы не понимаете, - смеялась наша подруга, - когда ты учишь язык ситуационно, бессистемно, ты схватываешь только те слова, которые тебе жизненно необходимы. Поэтому нам с Моисеем так легко общаться. У меня был случай в Камеруне, когда пришлось объясняться с местным таксистом…. Вы же в курсе, что у меня диплом переводчика с французского языка, а в Камеруне французский – государственный. Я была в восторге! Вот, думаю, наконец-то пригодятся университетские знания. Фигушки! Таксист не понимал меня, а я его. Меня учили языку Гюго, в крайнем случае, газеты «Юманите», а он использовал исключительно местный дуальский диалект…. В результате мы перешли на английский, который знали через пень-колоду, и прекрасно договорились.
- Ребята, вам не кажется, что мы заблудились? – перебил нашу болтовню Андрей Костянов.
- С чего ты взял?
- Мы уже сорок минут едем по этому лесу, Мозес только рукой машет лево-право, а дороги-то нет совсем. Навигатор нас не видит, компас крутится в разные стороны, а солнце вот-вот зайдет. Единственный ориентир, который я вижу, это вот эти две горы. И, судя по всему, мы направляемся куда-то между ними…
- Все верно! – ободрил экипаж проводник. Сейчас мы объедем первую гору, и сразу за ней будет нужная деревня. Тут недалеко осталось…..
Как описать вам наш путь? Вы когда-нибудь пробовали собирать в подмосковном лесу боровики и опята, не выходя из машины? Нет? И не пробуйте! Оно, наверное, забавно, особенно, если твой джип застрахован, а сам ты точно знаешь, что катаешься между Минкой и Рублевкой…. Мы же ездили меж «березок» и «сосен» (пыльных, цепких и совершенно незнакомых кустистых деревьев) абсолютно не представляя, где находимся. Рытвины сменялись выступающими корнями деревьев, колючки со скрежетом царапали бока автомобиля, перед капотом то и дело вспархивали незнакомые птахи или шарахались в сторону зазевавшиеся бурундуки.
- Будет смешно, - улыбнулся Миша, - если окажется, что мы ездим по кругу, наматывая километры, а от Опуво отъехали всего ничего…. Может быть, Мозес просто дурит нам голову? Может быть, тут и нет никаких деревень?
- Думаешь? – спросил Андрей и с подозрением покосился на гида.
Но вариантов что-то понять или изменить у нас уже не было. Оставалось просто надеяться на то, что «кривая опять вывезет», а «бог не выдаст, свинья не съест»…. Короче, рассчитывать на русский «авось».
Тем не менее, без чего-то там шесть вечера мы увидели кривоватые палки забора вожделенного крааля.
- Ура! – захлопала в ладоши Инка, а мужчины внимательно всмотрелись в приближающуюся деревеньку. Мыслей о том, что эта деревня «потемкинская» ни у кого не возникло. Какая уж тут показуха, если нищета и заброшенность крааля сразу бросались в глаза. Хижин мы насчитали всего пять или шесть, даже с учетом главного дома и лабаза. Место сакрального костра было почти совсем затоптано, в кострище валялась всего пара-тройка головешек. Таким же маленьким и сиротливым выглядел внутренний загон для скота. Сколько коров могло поместиться здесь? Десять? Наверное… От силы…. Ну и еще с десяток-другой коз. И это с учетом того, что даже самая бедная деревня химба владеет, в среднем, полусотней дойных тёлок.
Навстречу нам вышла пожилая женщина и внимательно вгляделась в Мозеса:
- Моро! – радостно закричал тот и бросился с объятиями к химба.
- Моро-моро, - женщина отстранилась и кивнула нам. – Нама!
Понятно… «Привет!» и «Как дела?». И что нам отвечать?
- Моро-моро и вам, добрая женщина!
Откуда-то издали послышалось нестройное блеяние и какое-то унылое одиночное мычание.
- Стадо возвращается, - сообщил Мозес.
Маленький караван людей и животных продвигался довольно споро. Почти непрерывно слышались окрики женщин и и щелканье их кнутов. Это щелканье разносилось по окрестностям довольно зычно, точно хлопки ружейных выстрелов. Очень неприятный звук!....
Громкие возгласы пастушек тоже создавали изрядный шум. Однако, нам показалось, что женщины голосили не просто так, а исключительно для того, чтобы скот шел куда надо. Словно из ниоткуда в руках нашего Мозеса материализовался ямбок — жестокий палач для любого непослушного животного. Ямбок - это эластичный, выделанный из шкуры быка (или, еще лучше, из шкуры слона или носорога) кнут примерно двух метров длиной, постепенно суживающийся от ручки к концу. Ямбоком у химба пользуются только мужчины. Женщины как-то управляются со скотиной и без него, всего лишь при помощи небольших хворостин, то ли жалея, а то ли опасаясь собственных буренок.
(Кстати, в строптивости и своенравии этих животных нам очень скоро предстоит убедиться самим).
Пока же мы во все глаза рассматривали приближающуюся процессию, не забывая щелкать затворами фотоаппаратов. Точнее, съемками занимались мужчины, а Инна, выяснив заблаговременно, насколько легко, буквально в три движения, раскладываются палатки на крыше джипа, занялась обустройством лагеря. И очень, кстати, вовремя! Ибо темнеющее небо, как выяснилось, обозначало вовсе не приближение вечера, как убеждал ее в этом супруг и его друзья, а начало очень сильного тропического дождя, усиленного порывистым, штормовым ветром.
Гроза началась спонтанно. На первый взгляд…
Сначала по поляне перед краалем пронеслись шары заготовленных впрок жителями деревни веток кустарника «стой-погоди». (Это такой особый вид терновника, которым химба обкладывают и собственные заборы, и загоны для скота). Поверьте, колючки растения столь остры и опасны, что могут удержать от дурных посягательств не только человека, но и самого хитрого шакала или гиену. Затем резко потемнели очертания гор, виднеющихся вдали, а низкие россыпи желтеньких цветов на поляне (Инна почему-то назвала их «мимозой») наоборот, побледнели и скукожились. Через несколько секунд, не заставив себя долго ждать, хлынули потоки воды.
Оставшись в одиночестве, Могилева не испугалась. Ей было чем заняться в то время, пока ее друзья укрывались в краале вместе с химба: дневник не вёлся со вчерашнего вечера. Да и крааль был как на ладони: метрах в ста, не более. Так что если бы какой-то блудный лев, (ну, пусть не лев, а шакал) решил бы поужинать женщиной, то его маневры, скорее всего, были бы замечены в деревне. Да и какие тут шакалы? Глупости все эти сказки…. К тому же, Инна предусмотрительно взяла с собой в салон увесистый кусок овечьего сыра. Ей не жалко, а шакал, глядишь, и оценит щедрый подарок….
Ливень стих так же внезапно, как и начался.
Первым к джипу прибежал запыхавшийся Мозес.
- Давай откроем багажник. Я буду делить подарки и отберу в эту деревню всё, что им причитается…
- Йес, сэр! – ключи летят в смуглую ладошку гида. – А где наши?
- Они там делают кино. – Мозес оперативно выгружает из машины на мокрую траву муку, масло, сахар, кофе, - Погоди….. А зачем ты раскрыла палатки?
- Ну, а как же? Мне сейчас ужин готовить. Солнце вот-вот зайдет. Кстати, помоги мне достать газовый баллон и горелку. Надо бы хоть макарон сварить и чайку скипятить. Продрогли все.
- Это не возможно! Мы не будем оставаться здесь на ночь! Мы уезжаем в другую деревню.
- What? …. Что?
- And that!.... Что слышала…
- You scoff?!!..... Ты издеваешься?
- Что за шум, а драки нету? – к джипу подходят мужчины. Михаил улыбается: съемка удалась. Женщины химба оказались вполне приветливы. Они, конечно, смущались, но совсем не так, как рассказывал Влад. Никто не прятался по хижинам, не скрывал детей, не опускал голову. Вот разве что Мозес портил всю картину…. Зачем-то бросился целовать самую симпатичную жегщинуу, собрал возле себя детвору. Миша постарался вспомнить и подобрать самые доходчивые слова из своего английского запаса. – Мозес, в следующий раз не проявляй такой активности, ладно? Мы сами справимся. Завтра надо будет несколько дублей переснять….
- Миша, а ты в курсе, что мы здесь не остаемся?- Инна насупилась и подбоченилась.
- Как это не остаемся?
- А вот так! Мозес говорит, что лагерь я разбивала зря.
- Приятель, ну-ка объяснись….
Мозес краснеет. (Ха! Румянец проступает даже сквозь его смуглую кожу). И начинает оправдываться:
- Майкл, поверь мне! Это совсем не та деревня, которая нам нужна. Здесь живет всего десять человек. Здесь нет вождя, нет королевы. У нас не получится увидеть ритуальный танец. И не получится найти маисовое поле. Да и корова дойная тут только одна….
- Так какого лешего мы сюда приехали?
- Но…. Это моя родная деревня. И я знал, что моя жена и две дочки пришли сюда увидеть моих родных. И я пришел, чтобы тоже их увидеть. Тут живет моя тетя…. Мы сейчас отдадим им продукты и поедем в другую, очень красивую деревню. В самую большую и красивую деревню химба во всей округе. Вы не будете ругать Мозеса. Мозес очень хороший!
….Что тут сказать?
Конечно, на месте нашего проводника мало кто упустил бы возможность повидать родных за чужой счет. И не просто повидать, а еще и затарить их продуктами на длительный срок.
Что нам оставалось делать?
Не дать гостинцев? А как же ждущие глаза детворы?
Обидеть гостеприимных женщин, которые искренне обрадовались своему непутевому соплеменнику?
Конечно, нет…
Обидно, что нас, что называется, «развели».
Да и это пустяки…. Хуже другое. Солнце уже совсем скрылось за горами, на землю опустился густой сиреневый вечер, а ехать до очередной деревни предстояло по «березкам-соснам» еще часа два. И проехать их нужно было обязательно сегодня, ибо самая основная, самая активная жизнь химба приходится на ранее утро. Так уж устроен их распорядок дня, что утренняя дойка, выгон стада, поиски воды, приготовление пищи и даже уборка и ремонт крааля у химба занимают всего два утренних часа: с 6 до 8. Затем наступает период всеобщей лености. Женщины трут охру и умащивают тела, дети лениво играют в незамысловатые игры в ожидании обеда, который родители «накрывают» им часов в 12. К этому времени горячая каша остывает до такой степени, что ее можно есть из котелка руками. Потом все вместе дремлют, или неспешно беседуют в тени шалашей. А часов в шесть снова активизируются. Возвращаются с выпаса стада. Женщина доят коз и коров, чтобы приготовить немудреную похлебку – разбавить остатки утренней каши свежим молоком. Ужинают. Снова натирают тело охрой, окуривают его дымом костра от насекомых и ложатся спать. Всё! Круг замкнулся!
- Мозес, давай поговорим серьезно! – голос Андрея-второго, мягкого и незлобивого, в общем-то, человека, дрожал от сдерживаемых эмоций. – На этот раз мы тебя прощаем. Увидеть жену, тётю, брата, свата, да хоть троюродного кума - это, наверное, то, чего хочет любой человек. Но ты должен понять… зазубрить наизусть, выучить, запомнить навсегда основное: мы приехали сюда не гулять. Мы можем понять всё, но это не значит, что мы всё спустим тебе на тормозах. Гостинцы родственникам ты будешь передавать без нас! Сегодня у нас уже нет времени для лекций и моралей. Нам надо успеть доехать хоть до какой-нибудь мало-мальски обитаемой деревни, где будет хотя бы чуть больше людей, чем здесь. Если и следующая деревня окажется малюсеньким, полу-обитаемым краалем – пеняй на себя…. Высадим – и всё. Разговор короткий.
- Я больше не буду, - пустил слезу проводник. – Мы всё успеем. Обещаю! Только разрешите мне сесть за руль! Я очень плохо умею командовать по-английски… Я боюсь, когда рулит Майкл. Вы большие, Мозес – маленький. Мозесу страшно, когда Майкл едет так быстро. Вот мои водительские права. Я знаю эти дороги. Не пройдёт и часа, как мы приедем в красивую деревню….
- Но ты же пил пиво! – взвилась Инна.
- Заткнись! – коротко бросили ей все три мужчины одновременно.
Палатки свернули молниеносно. Правда, еще быстрее, чем в чехлах джипа исчезли палатки, растворились и наши подарки. А одновременно с подарками и часть наших вещей: резиновые тапки, большие бутылки с водой, пара грязных и влажных маек, заброшенных в багажник для будущей стирки, запасы пива, припасенного для ритуальных хороводов….
- Черт! Здесь всё совсем не так, как в центральной Африке, - ругнулась Могилева. – Там было так чисто, честно, так открыто и откровенно….
- А по-моему, прекрасно…. Вы не находите, друзья?!!- Михаил делает напоследок несколько прощальных кадров.
Эх, Миша, Миша! Вечный романтик. Искатель гармонии и красоты. Исследователь людских душ…. Если ко всему относится так же спокойно и безмятежно как ты, то можно огрести таких неприятностей, которые на всю жизнь отобьют охоту к любым путешествиям…
- Зато не отобьют вкус того слова, которое все лингвисты мира трактуют одинаково: «приключения»….
Мы что, всё это произнесли вслух?!
Ночь наступала. Цикады жужжали. Мозес отчаянно крутил баранкой во все стороны. Куда мы ехали? И зачем?
Впрочем, последний вопрос Могилева еще в Москве изъяла из нашего лексикона. Поэтому мы просто ехали. И отчаянно хотели спать….