Источник жизни вечной в Тебе, мой Бог, нашла,
Ты сеть свою закинул, с дна бездны спас меня,
Во тьме глубокой ночи блуждала без Тебя,
И меркли мои очи, и под откос жизнь шла.
Тепло любви Христовой мне было не понять,
Но милостью большою Ты дал Себя познать.
И заповедь благую мне в сердце написал,
Чтобы любовь Христову я в грешный мир несла.
И словно звон Голгофы, всегда в моих ушах,
Отец, прости их грешных, не знают, что творят.
Пусть сей рассказ послужит уроком для всех вас,
Картину зла рисую, не знаю, как начать.
Как молния сверкает, так мчатся жизни дни,
Гудки лишь отмечают их слабые щелчки,
И слабый стук сердечка напоминает мне,
Что жизнь ещё теплится, хожу я по земле.
Война - такое слово, лишь зло оно несёт,
Пылает, словно олово, огнём всю душу жжет,
Народ порабощённый, тот избранный, святой,
Что Богом освящённый, гонимый злой толпой.
Как тяжело писать мне о том, что в те года
Струя жестокой злости в страну нашу вошла,
Как буря, шквал и ветер, нарушил мир людей
Звериный вой ракет их и самолётов тень.
Летели, словно градом, свинцовый водопад,
И не было пощады, лишь трупы во дворах.
Вот входит полицейский в крестьянскую семью,
И на листе бумаги те строки, что гнетут.
Приносят столько горя, в концлагеря ведут,
И нет пощады семьям, и рыхлым стал их путь,
Они детей еврейских и взрослых матерей
От ужаса Голгофы спасали побыстрей.
Их прятали в подвалах, на чердаках, в шкафах,
Где только было можно, и страх был в их сердцах,
Приказ был дан суровый, кто спрячет ту семью,
Получит пулю в спину, в концлагерь уведут.
И вот определенье, зачитан приговор,
И впопыхах их сборы, коварен путь земной,
И, шаркая ногами, все по сырой земле,
Поникши головами, идут к чужой стране.
Вот поезд и вагоны, и рельсы в никуда,
И громко, монотонно стучат колёса в такт,
И тихо, тихо шепчет вдогонку им листва,
Как- будто сожалея о прожитых годах.
И длинная дорога, дорога в никуда,
Что будет с ними дальше – тревожатся сердца,
Вот место их прибытья, в нос запах бьёт гнилья,
И кнут тяжёлый больно бьёт по спине меня.
Жестокий надзиратель, его стеклянный взгляд,
Не сердце, словно камень, он беспощаден, нагл,
Семья моя погибла от жёстких его ран,
Он не смотрел на личность, коварен его план.
Горьки воспоминанья, последний вздох сестры,
Душевные рыданья, ждёт вечность впереди,
Закрылись её очи и на моих руках
Слова благодаренья с улыбкой на устах.
А мне ещё мученья, завидовала ей,
Не жизнь, существованье, и плети тех зверей,
Но чудом провиденья осталась я жива,
Миссионеркой стала, и Божий труд несла.
Давал Бог откровенья, однажды слышу я:
В Германию поедешь, благословлю тебя,
Уста твои наполню и слово дам тебе,
О Боже, не могу я , ведь это не по мне.
Где рана кровоточит, воспоминаний тьма,
Колючие ограды, толчки, боль от кнута,
Связь с Богом потеряла, не стал мне говорить,
Я непослушной стала, коварна жизни нить.
Я плакала в подушку, ночами не спала,
Куда угодно, Боже, но только не туда,
И вновь я слышу голос, с тобою буду Я,
И чётко, ясно, нежно звучит : Германия.
И словно вой сирены в ушах моих звучит,
Нет силы во вселенной, чтоб заглушить тот крик,
Но раз Господь так хочет, поехала туда,
Разруха, мряка, холод, жестокие сердца.
Господь, любви прошу я , наполни ей меня,
Внутри всё леденеет, и в сердце нет тепла,
Стою я, словно камень, нет жалости к стране,
И люди мне противны, перед глазами смерть.
Но тут же словно лучик зажёгся жизни свет,
И неприязнь исчезла, как талый, мокрый снег.
Так проповедь звучала, Господь – Он есть любовь,
И каменное сердце при этом плавил Бог.
В тот день после собранья подходит человек,
Глаза его узнала, их не забыть вовек,
Жестокий надзиратель, убийца перед ней,
И рой воспоминаний, слова – быстрей, быстрей.
Рука, что бьёт жестоко, протянута тут к ней,
Улыбка человека, садиста перед ней,
Смотрел в её он очи, но не узнал тогда,
Что жертва жизни прошлой стоит пред ним жива.
Скажите, Бог прощает? В концлагере я был
Лишь палачом жестоким, но стал христианин,
Покаялся пред Богом, и, верю, Бог простил,
От вас хочу услышать, я много душ убил.
О Боже! Дай мне силы, минута, словно жизнь,
Я близких хоронила, виновник смерти их
Стоит, и улыбаясь он смотрит ей в глаза,
Причина всех страданий, молчат её уста.
О, Боже! Дай любви мне, я не могу сейчас
Себя переосилить, остановился час,
Но словно луч, мгновенно лицо Бог озарил,
Стрелой любви Христовой ей радость подарил.
Я руку протянула и подала ему,
Прощает Бог, конечно, лишь обратись к Нему,
Ведь на кресте Голгофском пролита кровь не зря,
Душа того разбойника там спасена была.
Лишь с покаяньем к Богу сердечно обратись,
И чтобы ты ни делал, Господь тебя простит,
Его кровь омывает и делает тебя
Зеркально чистым, новым, как свежая вода.
Ты – как кристалл пред Богом, как драгоценность ты,
Друг, знай, пришёл Господь наш, чтоб грешника спасти.
АМИНЬ