Мир распростёрся во все дали,
Я в центре ужасом стою объят великим,
Окутан тишиной печали
И безучастием к сраженьям диким.
Стою недвижим и спокоен,
Сквозь одиночество моё не видно,
Чего покой мне этот стоит.
От состраданья нет обиды.
И я далёк от осужденья.
Когда-то был в грехе живым я тоже,
Но не любовь, а вожделенье
Во всём сквозило, что на жизнь похоже.
И вы когда-нибудь поймёте,
Что одиночество то неизбежно,
Оно – пространство для полёта,
А тишина его – Божественная нежность.