Беспокойный день.
То, что случилось после скандального сеанса,
Весть о котором шустро наполнила Москву,
Ввёл коллектив театра в испуг – подобье транса.
Никто не мог представить ответ по существу:
В теченье одних суток исчезло руководство.
Внезапно, неожиданно, без видимых причин.
Они, конечно, люди… не чуждо сумасбродство –
Встречается и часто... обычно средь мужчин…
Директор Лиходеев, слыхали, будто в Ялте.
Администратор был, но «растворился» днём…
И Римского видали… И вот тебе, пожалте –
Ни слуха, и ни духа… А как ещё о нём?
У касс ажиотаж… Похоже, как не спали…
Огромная толпа. Билет купить пришли.
Что делать в Варьете совсем уже не знали -
Какой ещё спектакль? Афиши не нашли…
Так вышло, что теперь за главного остался
Бухгалтер старший, Ласточкин. Скромнейший человек.
Руководить не мог, командовать стеснялся…
Тихонько, очень мирно он проживал свой век.
И вдруг такое… На тебе… Понятно, растерялся!
За плотною толпою со всеми наблюдал.
А очередь росла… Уж «хвост» вдали терялся…
Тут кто-то догадался, властям звоночек дал…
И кроме всего прочего звонили телефоны.
«Нет их! Не знаем где!» - устали отвечать.
Не отзывались больше на трели и трезвоны,
И подходить не стали, и трубку поднимать…
В одиннадцатом часу, рыдая, прибежала
Исчезнувшего Римского законная жена.
Прошедшую всю ночь и глаза не смыкала.
Как оказалось, также в неведенье она…
А тут ещё уборщица сгустила страшно краски
Подробнейшим рассказом каким был кабинет.
Казалось, начиталась кошмарной вовсе сказки,
Прослеживая явно в том непотребства след…
«Окно как есть разбито и кресло не на месте,
И беспорядок жуткий, как будто след борьбы…
И никого, представьте… теперь всё сами взвесьте…
Не понимаю как, но будто без стрельбы…»
А, ну её совсем! Но, что могло случиться?
Все ждали: вот вернутся и разъяснится всё!
Не вознеслись же ввысь? Не ангелы, не птицы…
Всему есть объясненье, конечно же, своё!
Милиция явилась: «Так, что тут происходит?
В чём дело у вас, граждане? Кто будет прояснять?»
По старшинству, конечно, к ним Ласточкин выходит,
Но когда сам не знаешь, другим как объяснять?
Сбиваясь то и дело, волнуясь, запинаясь,
Что на виду, заметно, как понял рассказал.
Робел при этом страшно, чрез слово извиняясь,
Сеанс, что накануне, скандальным обзывал…
Милиция немедленно всех призвала к порядку,
Супругу финдиректора отправила домой,
Уборщице велели ведро оставить, тряпку,
Серьёзно, настоятельно позвали за собой.
Она для них уже рассказ свой повторила.
Прослушали всё молча, подались в кабинет.
По вызову, конечно, собака появилась,
Понятно для чего: чтоб отыскала след!
Но Тузбубён (не смейтесь: у пса такая кличка!)
Повёл себя там странно и более – чудно!
Зашёлся в диком лае, как будто видел лично…
Пытался даже выть и выпрыгнуть в окно…
И всё-таки след взял! Привёл к таксомоторам,
Но там уж всё затоптано… Понятно, потерял…
А следствие велось уже довольно споро –
Василь Степаныч Ласточкин в другой раз повторял.
«Афиши точно были?» «Ну, да! Конечно, были!
Заклеил ночью кто-то… А кто? Вот, хоть убей…»
«А, что за маг-то был? Фамилию спросили?»
«Представите, не помню… Спросите у людей!»
«Но договор уж точно, конечно, заключали?»
«Вот это непременно! А как же без того?»
«И где же он теперь?» «Был заперт под ключами,
А вот проверил в сейфе – и нет там ничего…»
Кассирша над фамилией старательней всех билась,
Сосредоточась полностью, наморщив даже лоб:
«Ну, вот ведь же скажи! – вдруг бранью разразилась –
Мне кажется, что Воланд иль Фоланд как-то чтоб!»
В бюро по иностранцам сейчас же отказали:
«Таких фамилий не было, и на сегодня нет!»
У Стёпы Лиходеева по адресу искали –
И там не обнаружили, не отыскали след…
А время между тем уже к полудню мчалось,
И скоро было нужно им кассу открывать…
И очередь ужасно, заметно волновалась.
Какое-то решенье пора бы принимать…
Пошарив, отыскали большой кусок картона,
На коем объявление теперь решили дать:
Отмена представлений! Тут вовсе не до тона,
Поскольку всем неведомо чего и ожидать…
От очереди вскоре и следа не осталось.
Всех служащих театра отправили домой.
И сам театр закрыли… И следствие умчалось.
Дежурный запер двери, как должно за собой…
Однако пред бухгалтером стояли две задачи:
Немедленно «наверх» с докладом обо всём,
А, во-вторых, сдать кассу. Не маловажно значит,
Должно быть всё, как надо, по чести и путём!
Почти двадцать две тысячи – и это вам не шутка!
Упаковал, как следует, в портфель свой положил.
Такси промчалось мимо, но вот ещё попутка:
«Свободен?» «Да, свободен, но деньги покажи!»
«Чудно! - подумал Ласточкин – Неужто дело в сдаче?»
Достал одну десятку… «Вылазь, не повезу!»
«Вот, есть ещё трояк, но что всё это значит?
Чем можно объяснить подобную бузу?»
«Нет, как же мне не злиться? За утро три поездки!
У всех червонцы эти… я сдачу отдаю,
Потом, представь, гляжу – бумажные обрезки…
А как мне быть-то с выручкой? Корову подою?
Вчера вон в Варьете какая-то гадюка
Десятками швырялся, всё фокусы крутил…
Ох, если б мне попалась под руку эта «штука»,
Не промахнулся б мимо! Как надо б запустил!»
Бухгалтер обомлел от данного рассказа,
И сразу сделал вид, что вовсе ни при чём!
И слово «Варьете» он не слыхал ни разу…
Лишь пот тёк по спине стремительным ручьём…
Приехал куда нужно, конечно, расплатился.
Без приключений явных и в здание вошёл.
По коридору прямо привычно устремился,
По ходу оправданье случившемуся плёл…
Но тут ему внезапно с чего-то показалось,
Что как-то он не вовремя, не в ладный час пришёл –
С чего-то канцелярия испуганно металась:
«Неужто, нагоняй? С чего бы снова зол?»
Навстречу шла курьерша. Сквозь всхлипы, причитанья:
«Ах, милые мои! Ну, нет… там нет его!»
И вовсе несусветное неслось через рыданья:
«Одни штаны, пиджак… но в них нет никого»
Все люди, как слепые, метались, натыкались
На стены, друг на друга, случалось, на него.
Из двери в дверь ходили, влетали, вылетали,
Не понимая вовсе, как видно, ничего…
Всем этим, безусловно и сильно потрясённый,
Василь Степаныч Ласточкин к секретарю вошёл.
Гремел знакомый голос за стенкою взбешённо –
Кого-то распекал. Жуть грозен, возмущён.
Но присмотревшись ближе, заметил и другое:
На креслах возлегая, рыдала секретарь.
По-бабьи голосила, кричала: «Что ж такое?
Я сплю! Я сплю, наверно! Хоть кто-нибудь ударь!»
И это Анна Ричардовна?! Красавица, мимоза?!
Всегда всё безупречно: причёска, макияж…
А выдержка какая! И вдруг такие слёзы…
Колотит всю с чего-то… Откуда сей мандраж?
Вошедшего увидев, аж вскинулась навстречу:
«Ну, слава Богу! Здрасьте! Вот хоть один не трус!
Пойдёмте же к нему! – подталкивала в плечи –
И я зайду… я с вами как будто не боюсь!»
И вот они вошли. Рука сама разжалась,
И выпавший портфель к ногам его упал.
И в голове немедленно совсем перемешалось.
Смотрел и даже видел, но вряд ли понимал…
За письменным столом в знакомом ему кресле
Сидел пустой костюм и словно бы писал…
А дальше того больше, и даже интересней:
«Зачем без приглашенья? Я вас не вызывал!»
Бесспорно, это он: Прохор Петрович, верно!
Всё те же интонации, тембр голоса его,
Но почему не виден? Кто пошутил так скверно?
«Скажите-ка, а странных здесь не было кого?»
Покинув кабинет, она разговорилась:
«Представьте, дверь открылась - на задних лапах кот!
Как вам оно такое? Я страшно возмутилась…
Огромный жутко, чёрный и наглый обормот.
«Брысь!» - говорю ему и он, конечно, вышел.
Секунды не прошло, как входит гражданин,
В лице кошачье что-то. Здоровьем так и пышет,
И прямо в кабинет, а Проша там один…
Вспылил. Оно понятно, коль прутся без доклада!
Причём, бесцеремонно: хочу потолковать!
Я занят! – ему Прохор, не поднимая взгляда.
А что в ответ услышал? «Не стыдно ли вам врать?»
Не наглость ли, скажите? Терпенье-то и лопни:
«Чтоб черти меня взяли, а ну сейчас же вон!»
«По вашему желанью!» - в ладоши-то и хлопни –
И Прохор растворился, исчез, как будто сон…
А вместо, вы видали, один костюм остался
И голос ниоткуда… А сам-то где? Пропал…»
Бухгалтер в явном ужасе… настолько испугался…
Но тут пришла милиция и он бежать – удрал…
В комиссии с докладом не получилось толку.
Подумал: может, стоит в их филиал зайти?
Пешком туда направился, решая втихомолку:
«Вот, как такое диво могло произойти?»
Тем временем пришёл, стоит перед дверями
Особняка старинного, что занял филиал.
Облупленное здание… не целиком – местами,
В котором вестибюль вошедших восхищал
Прекрасными колоннами – порфировое чудо!
Но в этот день, однако, внимание не им,
А песне, что звучит… С чего вдруг и откуда?
Чуть-чуть в сторонке стол. Народ толпой пред ним.
На столике во множестве лежит литература,
А барышня красивая, похоже, продаёт,
Распространяет, то есть, она средь масс культуру,
При этом горько плачет иль попросту - ревёт…
Без перехода как-то, поплакав, вдруг запела!
К высокому сопрано приплёлся баритон…
«А тут-то что такое? А тут-то что за дело?»
У Ласточкина в мыслях непроизвольный стон…
И вот из кабинетов волной несётся пение,
На слух - звучит один огромный дружный хор.
Красиво, даже слаженно во всём на удивление,
Как будто управляет искусный дирижёр!
Но вот куплет допели и разом все умолкли.
Пришёл милиционер и доктора привёл.
В аптеке нет лекарств - да, опустели полки…
С чего здесь это пение? Обычай кто завёл?
Василий же Степанович с вопросом обратился:
«Скажите, чёрный кот сюда не приходил?»
«О чём вы? Что за кот? – воскликнула девица –
Весь в клеточку в пенсне какой-то гражданин
Хоров организатор и хорового пения…
О несомненной пользе пространно толковал.
Что вышло в результате? Кошмар, недоумение…
С тех пор вот и поём, а он исчез, пропал…
Одну и ту же песню и через три минуты…
И не хочу, представьте, а всё равно пою.
А как же просто жизнь? Учёба, институты?
За что так исковеркал гад молодость мою?»
Три грузовых машины к воротам подкатили.
Собрали всех поющих. Размещены с трудом…
«Куда их повезли?» - прохожие спросили.
«Ну, как куда? Лечить! К Стравинскому, в дурдом!»
***
Бухгалтер ошалел от стольких впечатлений.
Пойти б ему домой, но деньги нужно сдать.
Всего лишь день один средь полчищ удивлений,
И множество вопросов… Кому бы их задать?
Наученный уж опытом, он крайне осторожно
Взглянул в продолговатый сбербанка длинный зал.
«Всё, вроде, как всегда… Но почему тревожно?»
Однако необычного здесь нет, хотя и ждал…
Прошёл к тому окошку, где и сдавал обычно.
Спокойно попросил приходный ордерок.
«Зачем?» «А деньги сдать!» «Да? Хорошо! Отлично!
И в сумме сколько будет?» Легко ответить смог.
Заполнил, как положено и развернул пакетик.
Там не рубли – валюта… И свёрток не один…
Вокруг уже милиция… И всё – пиши приветик…
«Вот ордер на арест! Пройдёмте, гражданин!»