ему будет что вспомнить, когда ты его предашь
(Вера Полозкова, «мало ли кто»)
И вот я вижу, как кто-то ищет тебя глазами,
нервно в руках ворочая телефон,
где-то на многолюдном большом вокзале,
и замечает, как ты движешься напролом
через толпу к нему, озарив улыбкой
весь этот серый шумно вибрирующий зал,
и теряет дар речи от накала-переизбытка
чувств [твои демонические глаза
любого сведут с ума, а его — подавно!],
и этот кто-то обнимает тебя, живёт
только тобой, чтоб всё понимать о главном,
чтобы топить свой острый чистейший лёд
в этих твоих руках, что похлеще рая,
чтобы дышать тем запахом дорогим,
еле придя в себя, вдыхая и умирая
от этой твоей безумной хмельной любви.
И ты читаешь внутри него роковое рвенье,
словно строкой написанное на лбу.
И этот кто-то уже готов припадать к коленям
твоим и щедро благословлять судьбу
за встречу с тобой, но он уже робок, нелеп, бессилен,
влюблённостью обесточен со всех сторон…
Не забудь хотя бы раз подойти к могиле
после его лирических похорон.
А я останусь твоей не забранной в плен Россией,
но ты запомнишь меня навечно, Наполеон.