Я вышел вон, был день горяч и влажен,
А мир так густо смазан и налажен,
Что все его двенадцать колесниц
Беззвучно – плавно над землёю плыли,
Не торопясь, не поднимая пыли.
Так мы живём, не поднимая лиц.
Земля была черна, и в этом цвете
Хранилась память о грядущем лете.
Здесь будущие травы и цветы
В беззвучном вальсе путаясь, кружили,
И вырастая всё-таки, служили
Лишь подтвержденьем этой черноты.
Врастали в облака деревьев кроны,
Над ивою темнел полёт вороны,
Немыслимый, как поворот ключа,
Но полдень повернул его беззвучно;
Грач танцевал на пашне, потому что
Земля была под лапкой горяча.
И отворилась дверь, и там, за дверью,
За небом, за огнём, водой и твердью,
Пришедшими на небывалый смотр,
Ни пустоты, ни времени не зная,
Рыдают, потеряв ключи от рая,
Апостол Павел и апостол Пётр.