Это время назойливым дятлом стучит в висок
и несёт кровяные тельца по разбухшим венам,
и в стеклянную чашу течёт золотой песок
через тонкое горло сейчас-навсегда-мгновенья.
Дятел, добрый мой дятел, стучи, дорогой, стучи:
золотые тельцы наступили на горло песне,
помогли перепрыгнуть запруду речей врачи,
драматург лихорадочно правит по ходу пьесу.
Входит в свете софитов не суфий и не софист,
а пустой резонёр, надоевший не хуже эха,
и пестрит от помарок заляпанный красным лист,
за кулисами автор заходится красным смехом.