на каждый палец за ночь по одному стиху.
мука рассыпанного амфетамина и твои колени, слишком близкие к моему бедру,
прибили плотными сгустками меня к себе,
сбросив без страховки на дно пересушеного горлом, колодца или вроде того,
оставив наедине с целым багажом болячек -
обостренных веществом эмоций,
наточенных лезвиями мыслей неприлично тяжелых,
зацепившимся за сознание твоим запахом.
то ли плевки, то ли пощечины,
то ли самый чистый литр воды стихов.
начинала с изучения чакр, в итоге застряла на линии старта.
даже не очистив подвал тела,
я заполнилась слишком острыми специями,
сверхунакидала мешки с солью,
целый шкаф с томиками стихов-фракталов,
разукрашенных люминесцентными метафорами,
в разноцветных тряпках, с кучей повешенных на кистях фенечек...
только под этим всем выцветевшее изношенное белье временем.
бумага то мерзла от наготы кафеля слов, то закипала пожаром в бульоне от тяжело дышащих ладоней,
пальцев,
что довели четки до нервного срыва,
разгоняющих скорость всех неупокоенных частиц, что можно было порезаться об воздух.
вокруг все наточилось и обезвожилось.
хотелось стать мякотью свежеиспеченного хлеба,
чтоб он проглотил не пережевывая, и свалится по лифтовой шахте тела.
нарушая все правила -не вниз, а на самый вверх.
свернуться на половичке
его сознания
ватрушкой посыпанной маком.
чтобы закрываясь в клетках своих полушарий, не мог выкинуть меня из головы.
я бы пряным запахом размягчала все бы его мысли,
изнутри
сглаживала угловатость и поила пуэром с тремя ложками сахара
обязательно разбавленный.
чтобы не пачкать его снаружи своими некрасиво выросшими пальцами,
впасть в кому и на реабилитацию -к нему вовнутрь.
лежать там пряностью и слушать все его вдохи.