Луна серебряные кудри
спустила нежно за окно,
никто не спит, никто не курит,
все выпито давно, давно.
Я Вами слишком очарован,
чтоб произнесть печаль мою,
священным трепетом окован,
как семь веков назад стою.
Зачем молчит он, я не слышу
костер, что в сердце том горит.
Сказать ли? промолчать ли? Выше
всего, что память говорит -
руки небрежное движенье,
касанье , глубже, чем река.
И лунного луча скольженье -
как отблеск меркнущий клинка.
Луна серебряные кудри
еще протягивает им,
еще чуть-чуть - и будет утро,
и все рассеется как дым.
Воспоминаний странный берег
скользнул и схлынул горячо.
И , прежний рыцарь, вдруг поверив,
склонил под меч свое плечо.