Галина Храбрая
«ВХОД ГОСПОДЕНЬ В ИЕРУСАЛИМ»
(Православная поэма)
«Не бойся, дщерь Сионова!
Се Царь твой грядет, сидя
На молодом осле».(Ин. 12, 15).
-1-
Я часто вижу: Зной. Иерусалим.
И тополей зареющих лобзанье…
И дух мой этим жаром опалим,
Предвосхищает древнее сказанье:
Пророчеств
тайный помысел негласный
В сознанья круг живой предвоплощён,
И дум крылатых замысел прекрасный
Уж первою строкою освещён…
И чёткий склад дозволенных событий
Проходит сам собою чередой,
Не тяготея над судьбой открытий,
Не понимая, под какой звездой
Рождаются подобные виденья,
Где очевиден снов секретный дар,
Когда в Сосуд Благого Откровенья
Вдруг изливается Живительный Нектар!
На Повесть Древних Лет, то не похоже
И на рассказы страждущей души,
Чья Истина земных чудес дороже,
За мерою пространственной межи
Вне Времени и даже вне надзора…
Возможно, это будущность Земли,
Рассказ о том, как избежать позора,
Внемли тому, Читатель мой, внемли!
И удостой вниманьем, стань послушным,
Не забывай Причину Бытия,
Когда бы, не ловила Звук Воздушный,
Тогда стихов бы не слагала я!
А так слагаю; точно петли в разум
Иголочкой вестничества вплели,
За буквой — слово, а за словом — фразу
В одежды вдохновенья облекли:
…Иерусалим. Жара. И пот и топот
Коней Арабских. Грохот колесниц.
Возня и крики. Вопль и робкий шёпот.
Дыханье и дрожание ресниц.
И детский плач. И хохот и рыданье.
Всё, что угодно, только не покой.
Цыганок неуёмные гаданья, —
Всё протекало жизненной рекой:
Одежды, яства, изобилье красок,
Волненья, страсти и желаний торг.
Людей не много, больше всяких масок,
То огорченье, то большой восторг.
Толпа и спины. Груди, плечи, локти.
И любопытство алчущих голов.
И липких пальцев сломанные ногти.
И множество прилавков и столов
С товаром изобильным всяким разным,
Оружием, посудой и вином.
И каждодневной утварью и праздной,
Но недостаток всё же был в одном!
Нигде, ни в чём здесь не было порядка:
Кто въехал, кто уехал, кто украл,
И верховым и пешим — всем разрядка,
И гомон, точно праздничный хорал.
Но вот, в межрядье суетных столов,
Поверх снующих, алчущих голов
Явилась Тень, Прозрачней остальных
Скорбящих и голодных и больных…
И если бы не «Обладатель Тени»,
Что на осле сидел, как на олене,
Как Облако, не оставляя тень,
В томящий духотою жаркий день,
То не заметна Тень была б Его,
Поймёт Читатель в скорости кого!
-2-
Пред Ним как будто Время пролетало,
Поток Дыханья становился свеж,
Жара неимоверная спадала
Для тех,
кто был верхом, и кто был пеш…
Никак не объяснить, и невозможно
Понять, откуда свежесть эта шла,
Наверно, тихо следом, осторожно
Минута Прославленья снизошла
На Землю «Обитателей Ревнивых»,
Но не Ревнителей Божественных Завет!
Не потому ли, в сущности, глумливых,
Не оттого ли, сеятелей бед?
Увы, сейчас не столь всё это важно,
Всё Дело сдвинулось, во Времени прошло,
Теперь не так всё даже это страшно,
Когда к нам Православие пришло!
Ну, а тогда?
В Тот День легла Дорога
В Иерусалим — Заведомый Чертог…
Во имя Жизни, что Во Славу БОГА,
Земли Во Имя, коей Правит БОГ!
-3-
Грусть —
Одиночества печальная подруга —
Сопровождала БОГА на осле…
На Нём покоились не то печать недуга,
Не то усталость на Благом Челе…
Что для Него сей Град? —
Никто не ведал!
Сии Врата, что «петли на крови»…
Чрез них и тот войдёт,
Кто всё же предал,
Купаясь незаслуженно в любви!
Любой войдёт:
Святой, простой и грешный,
И чужестранник и потомок здешний,
И все — Дыханьем БОГА сплетены,
Совсем, вот, так же, как сегодня мы!
Присмотримся к Тому,
Кто был не весел,
Кто принимал и славу и почёт,
Кто на ослице, а не в злате кресел,
Всех страждущих с Собою увлечёт…
Присмотримся
И поспешим с поклоном:
Нам и вовеки не забыть Его!
В Пасхальный День
Приветствуем трезвоном,
Кто нам принёс Бессмертие,
Того!
Присмотримся:
Записан День тот важный
В преданье, утолившее печаль…
Но День тот слит
С Потерей самой страшной,
Грядущего, высвечивая даль…
-4-
Когда придёт судить Мессия Строгий, —
Кто не готов, а времени-то нет!
Все становитесь:
Знатный и убогий, —
Держать пред Господом
По совести ответ!
Сейчас Ему в Лицо смотри и слушай,
Читай меж строчек Исповедь Души,
И Таинства Святого не нарушив,
Святую Правду людям изложи:
…С Ним были многие,
И все они едины
Его Любовью,
Он же — Одинок…
С Ним были многие,
И все они повинны,
Но нескончаем Жизненный Исток!
Всё это так. Они Его встречали
И ветви пальмы клали возле ног:
«Осанна в Вышних!» — радостно кричали,
Но ОН средь них был всё же Одинок!
Он верил в их людское состраданье,
Воимя Веры Путь был, так тяжёл!
Он также знал, что впереди ТЕРЗАНЬЕ,
Что для Голгофы в этот Град вошёл…
Умрёт за мир,
И бездне счёт предъявит,
Воскреснет в Третий День
И в мир сойдёт,
Спасенье на путях-дорогах явит,
И Воссияв, на Трон к Отцу взойдёт!
Всё это позже, а пока — ослица,
Везущая в Заведомую Боль…
Вокруг Него — ликующие лица,
Так искренне играющие роль!
Он даже им позволит бессердечно
Его Бессмертью на Кресте предать,
И будут жить людские души вечно,
Он их научит разумом летать!
В тот мир они дойти не в состоянье,
Те перепутья долги и сложны,
Но души там — в Божественном Сиянье,
Поистине все славны и дружны!
Читатель мой, иное всё — мытарство,
Сплошная заумь, суета сует!
На всё, что закрывает Божье Царство,
Я налагала б жизненный запрет!
…Иерусалим. Жара. Небес дыханье.
Окончен, сердцем вытканный рассказ.
Восторженной души благоуханье
Бывает в жизни светлой только раз!