Воскрыленно устремляя в перепончатую тинь,
Многорядно повторяя збруеватую баклань,
Остогубились ребята, заедая тарантин,
Остоскважились, родные, в знаменателеву длань.
Троеручно лобызая наинистнейшую млянь,
Развернулись человеки на шершавую паклать.
Дует-плюет, молтыхает; табуны, куда ни глянь.
Вот такие чебуреки, вот такая благодать!