Вырываться, парнишка, поздно,
в развороте твоем – тесьма:
Целиково, как книга, свёрстан
в каждой строчке её письма.
Как рехнулся на ней – так к звездам,
спуска к тверди по плану – nein.
Вот сиди теперь, нервно ёрзай,
голоса её вспоминай.
В грош оценишь своё, пройдоха,
злое эхо, двойное дно,
на дистанции если вдоха
сон её от твоей грудной
клетки (если не золотой, так
углеродный какой кристалл):
будь ты хоть оловянно стоек,
забываешь, о чем писал.
Понимание факта реет
белым флагом: к её рукам
Ты привязан, как к батарее
тряпкой жертва, как враг ЦК
к Соловецкому, как безлапый
с пола мишка к своей хоро-
шести, как нерабочий клапан
к сердцу, как к косяку порог.
Вот и спрашивайся, не всех ли
поразила б таких писак
концентрация детства в смехе,
смеха в детских е(щ)ё глазах…
Вывод страстно желает крика,
больше день ото дня весом:
ты попался. Крепись, Амиго,
ты теперь без неё – песок.
5 апр.12