* * *
Закручинился Иван,
заскрипел протезом.
Не стерпел Иван обман,
ушёл вполне трезвым
правду рыскать по углам –
по кремлёвским теремам.
Обманул Ивана мэр,
на пятнадцать тыщь нагрел.
За заслуги пенсия. Не шалтай-болтай служил
и не шавку сторожил.
Не пускала мать Ивана,
за ногу хватала.
Причитала, причитала,
пока не устала, пока не сомлела,
не забылась сном тревожным,
сном не осторожным.
Иван вышел в чёрну ночь
хромою походкой –
по тропинке, за бугор,
а потом и лодкой.
Свистнул поезд, скрип колёс,
стыки – граммофоны не дают
уснуть Ивану, думу забивают.
Пёс их знает -
почему вагон так болтает.
Перед самою Москвой
Иван чисто брился
и холодною водой
малость освежился.
Полоумная Москва
закружила, понесла,
с толку чуть не сбила.
Площадь Красная видна,
а на ней - могилы.
Зашёл сразу в мавзолей
посмотреть на рыжего.
Посмотреть на рыжего -
картавого, бесстыжего.
Он прошёл и вдоль стены –
по памятным датам.
Виноваты как один,
а почести богаты.
Под часами – ворота,
на них часовые.
Проходная заперта.
Входы есть другие?
Обошёл вокруг стены –
нет народу хода.
Как же быть, кого спросить?
Не успел подумать,
как его и загребли,
на допросы повезли.
Оказался не дурак
капитан в погонах.
Ох уж как он хохотал,
насмешил его Иван.
А Иван голосовал -
Президента выбирал.
Где же справедливость?
Подскажи на милость.
«Ты Иван – дурак, прости».
Капитан хохочет.
«Не сердись, прости,
прости. Ты же - не между прочим,
золотая голова. Ты – Герой России.
Что же тебя взбесили
мелочи такие?
Ты же всякое видал,
много каши похлебал.
Знаешь против лома
ты свои приёмы.
Напиши письмо сначала,
чтоб не подкачало.
На ответ пиши сначала.
Длинное мочало.
Не читает Президент от народа письма,
нет ему в том смысла.
С этой целью аппарат крутит,
как придётся.
Может быть и повезёт,
если подвернётся.
Могу телефончик дать
Андрея Малахова.
Там с тобой поговорят,
вся страна поахает».
Поезд, думы. И тоска
захлестнула душу.
Разболелась так культя.
Выскочил наружу.
Хлебнул воздух, в лавке – пива.
Душа волком выла.
Как понять –
за что страдал,
за что искалечился.
Если бы было не жаль мать,
то давно бы повесился.
Повезло другану Сашке,
лёг на той высотке
и не кланится теперь
ни кочке, ни сошке.
Идёт Ваня напрямки –
через поле к дому.
Рвёт ромашки, васильки,
лижет бусинки росы. Думу
думает Иван – тяжёлая ноша.
Букет матери отдам,
голова-пороша –
не купил презент в Москве, дам
матери слово – буду жить
теперь как все, раз такое дело.
У калитки заскучал. Вздрогнуть
не успел, как ему кто-то
сказал: «Доброе Вам утро».
Обернулся, перед ним стоит
незнакомка и приветливо глядит,
без смущения. Ловко облегает
сарафан тонкую фигурку,
на груди лежит коса –
толщиною в руку.
«Я Вас видела вчера
и сегодня - в поезде.
Ой, смотрите – стрекоза.
Где у вас больница?
Беспощадная жара,
мне бы воды напиться».
Полилось в глаза тепло,
а из глаз – по телу.
«Проходите, я сейчас, раз такое дело», –
взбудоражился Иван сразу
не на шутку.
«Утро доброе и Вам».
Скрылся на минутку.
Есть на свете всё же Бог,
раз такое дело
завертелось, закружилось,
вовремя поспело.