МОИ ДРУЗЬЯ - МОЁ БОГАТСТВО
(Стихотворение в прозе)
Вместо эпиграфа
Когда бывало в смутный час
Терял я нити жизни этой,
Я не бродил впотьмах по свету -
Я шёл спросить совет у Вас.
Я нужный получал совет,
И в бок толчок, и руку друга,
И смех лихой на всю округу -
Лекарство от невзгод и бед.
И я горжусь, что с давних лет
Живу я в Вашем тесном братстве,
Мои друзья - моё богатство,
Мой мир,
мой дом
и мой рассвет!
По белоснежному гребню шли люди. Он был очень тонок, этот гребень, и по обе руки от него стекали вниз крутые снежные склоны с проплешинами осыпей, острыми зубьями скальных обломков и фантастическими щупальцами одиноких кустов и коряжин.
Но высоко синело небо, ярко светило солнце и впереди был перевал, за которым их ждали другие люди. И они шли без страха, весело и дружно, люди, у которых есть ясная, большая и общая цель.
Неожиданно, как это часто бывает в горах, небо затянуло тучами, подул сильный ветер, поднялся снег со склонов и началась пурга. Идти стало холодно и трудно. Люди остановились.
- Надо вернуться назад, - сказали самые боязливые, - Надо вернуться назад, иначе мы погибнем.
- Надо остановиться здесь, - сказали самые осторожные, - Надо остановиться здесь, иначе мы не дойдём.
- Надо идти вперёд! - сказали самые отчаянные, - Надо идти вперёд, иначе мы не успеем!
И они стояли и спорили, а вокруг была пурга и время шло.
- Я пойду вперёд, сказал тогда один из них, - Я не знаю, правильно ли это, но ас ждут!
И он пошёл вперёд. Он не был самым отчаянным и смелым, просто он знал, что его ждут люди.
Он пошёл вперёд, и за ним пошли самые отчаянные и смелые. Они знали - их ждут.
Они шли по тонкому гребню, а вокруг них ярилась снежная круговерть, и дико выл ветер, и ничего не было видно, только огромное солнце блеклым пятном металось по небу, и из этого пятна вылетали на людей новые и новые заряды бешеной пурги.
Никто уже не знает, кто первым оступился и покатился по склону, но все они были связаны вместе, и дикий ветер, обнаружив слабинку в их ряду, сорвал их с гребня.
Слабая верёвка не выдержала ударов, и буря разметала людей по склону.
Кому-то повезло и он сумел зацепиться наверху у гребня. Кто-то упёрся в каменные зубы, кто-то ухватился за кусты и коряги. Кто-то провалился в снег и застрял в нём. Но никто из них не верил, что буря победила их. Они цеплялись за кусты, за камни, ползли по снежным склонам и выбирались к гребню. И как только ветер начал стихать, почти все они были на нём.
Но тот, кто вёл их, кто был выше всех, когда началась буря, тот оказался над обрывом и покатился к нему вниз, прямо вниз, к пропасти. Он не был отчаянным м смелым, он не был даже сильным, этот человек. Но он хотел жить и страстно любил жизнь.
Он цеплялся за каждый куст, за каждый выступ склона, пытался остановиться в каждой ложбинке и затормозить перед каждым утёсом. Но обрыв был крут, кусты и выступы ненадёжны, а ложбинки и утёсы малы. Он терял сознание, ударяясь о камни, и тогда, не управляя собой, катился вниз ещё быстрее. Но, приходя в себя, он пытался остановиться и цеплялся за склон всё с всё большим исступлением. Но силы покидали его, а край пропасти всё приближался.
А наверху люди, успевшие выбраться или удержаться на склоне, наблюдали это головокружительное падение и переживали каждый по-своему. Некоторые говорили, что он сам виноват и не поведи он всех наверх в пургу по узкому гребню - ничего бы и не случилось. Другие говорили, что идти всё равно было нужно и ему просто не повезло. А третьи ничего не говорили, они пытались спасти его. Но каждый думал и о себе, каждый боялся и за себя, и спасали они его как-то неумело. Брошенная верёвка пролетала мимо, а попытки спуститься за ним только рождали новые лавины, которые сбрасывали его с очередного утёса.
Всем было искренно жаль его. И никто ничем не мог помочь. Даже лучшая подруга, с которой он многие и многие годы ходил в одной связке, даже она перестала метаться по гребню и звать на помощь. Она стояла и смотрела в бездну и не верила, что он сможет подняться.
И вот, когда он повис на самом краю пропасти, когда все поняли, что это конец, когда, казалось, уже никто и ничто не сможет ему помочь, к ним наверх поднялся его друг.
Он тоже не был самым отчаянным и смелым. Больше того, он был очень осторожным, его друг, и не пошёл со смелыми наверх в пургу. Но сейчас он видел, как падает вниз его товарищ, и не мог оставаться внизу. Он поднялся к ним и сказал:
- Я знаю, он жив. Он слишком любит жизнь, чтобы погибнуть вот так. Он жив и я иду за ним.
Он был настоящий друг и по-другому сделать не мог.
И человек внизу, словно почувствовав, что к нему идёт помощь, собрал последние силы и удержался на самом краю пропасти. А друг осторожно, чтобы случайным камнепадом не сбросить его в бездну, спускался к нему. Тяжёл и долог был этот спуск, но в конце концов друг подал ему свою руку.
Тяжёл и долог был спуск, но подъём был во сто крат дольше и тяжелее! Страшно было оступиться, сделать неверный шаг. Один такой шаг - и всё было бы кончено. И тогда уже никто, никто на свете не мог бы помочь.
А наверху все в напряжённом ожидании смотрели, чем закончится этот подъём. И никто не знал, никто не верил, что упавший уже поднялся на ноги, что друг навсегда увёл от пропасти, что неверного шага больше не будет и всё самое страшное уже позади.
Они медленно, но уверенно поднимались наверх. А над гребнем снова синело небо, ярко светило солнце и впереди была ясная цель - перевал, за которым их ждали люди.
Ташкент, 1984