НЕПУТЕВОДНАЯ ЗВЕЗДА
Командующий ехал домой в БМВ и постепенно отвыкал от так нравящейся ему машины Интересно, оставят адьютанта, да нет, вряд ли, и пенсию дадут, как Руцкому. И опять эта звезда вылетела.
Когда командующий снимал в приёмной министра шинель, он уже в который раз зацепил и вырвал с мясом третью громадную звезду со своего правого плеча.
Да, наверху кто-то есть, такая мысль плавно скользнула в его голове, именно сегодня и снова эта звезда. Командующий уже несколькл лет носил титул заместителя министра, но в душе оставался командующим. И когда ему предложили стать временно командующим, он наотрез отказался от этой роли.
И тут снова звезда! Почему-то всегда одна и та же?! Такую же звезду, только меньшим рангом, он частенько вспомнал в нелегкие моменты, которые подбрасывала ему действительность. Был он тогда комполка авиации и всего подполковник. Ему предстояла четвёртая попытка заполучить заветную третью звезду и перестать наконец брать билеты на поезд в очередь. Этот подполковник конечно и так не брал билеты в очередь. Что это ещё за дичь для комполка, ну ладно бы комэска?
На двадцать третье февраля какой-то боец решил навестить девушку на дому, и этот визит лишил командира третьей звезды. На девятое мая другой боец познакомился с петлёй, теперь снова близился май, и третья звезда не должна была на сей разускользнуть.
Бреясь по утрам, он так и представлял себе третью звезду на своём плече, хотя как может оказаться звезда на голом мужском мускулистом плече. Отсутствие звезды было вопиющей несправедливостью. Те же комэски имели его же звёзды, но как далеко было их вводным до проблем комполка!
Командующий вспомнил незабываемый решающий день. Были обычные весенние полёты. Машины летали за тридевять земель к полюсу, потом возвращались назад. Дозаправлялись в воздухе с летучих танкеров и всё равно возвращались с почти пустыми баками. Особенно пусты были баки отдельных машин, перед которыми ставились индивидуальные задачи.
Сосед по подъезду комполка, выполнив такую задачу, возвращался домой и должен был пересечь зону, где работали зенитчики. Такой проход не поощрялся, но капитан знал, что после его посадки горючего у самолёта будет, как в мочевом пузыре хозяина.
Это, если делать обычный облёт запретной зоны, и он, по связи, запросил разрешение на пролёт по прямой. Комполка, руководивший полётами, вообще-то мог дать такое разрешение, но напротив него сидел проверяющий, и ему это могло не понравиться. Приказываю облёт, сказал лётчику командир и тут же стал разбираться с чем-то другим. В воздухе находилось одновременно два с лишним десятка самолётов. Было над чем поразмыслить.
Происшедшее через полчаса, так поразило комполка, что при всей его бурной биографии потрясло его. Именно тогда стала плавать всё чаще в его голове классическая фраза, "Наверху кто-то есть."
Молодой штурман, только из училища, вдруг прокричал у экрана наведения в двух шагах от комполка , "Двадцать второй заходит левее на двести метров, пусть заходит снова!"
Что же он, с ума сошёл что ли, бухнуло у комполка. Почему? Какой красивый снег на земле, услышал он вдруг над ухом голос только что вошедшего замполита. Какой там к чёрту снег?, спросил комполка, ведь земля - чистая! Нет снег, выпал, как в сказке, выйди на воздух, взгляни, сам увидишь...
В наушниках комполка вдруг прозвучало почти одновременно короткое ругательство начальника полётов с ближнего привода и неожиданное "Катапультируюсь!" Это штурман двадцать второго успел за полторы секунды до того, как его машина врезалась в невзрачное строение на аэродроме, штурман успел катапультироваться практически с земли. Что было бы если бы катапульта не подсадила самолёт сразу вниз, никому не известно, скорее всего, врезались бы во что-то другое, и оба бы погибли. А так погиб лётчик, сосед по подъезду, отец двух детей.
А штурман и комполка вместе с другими пронесли сослуживца в последний путь. И на май комполка надел свою долгожданную третью звезду.
И с тех пор третьи звёзды на его плечах стали жить какой-то своей жизнью.
БМВ подъехало к даче. Наверное, летом поедем к твоим, в деревню, сказал командующий жене, увольняют, да, кстати, поправь там эту мою звезду, снова ей не сидится на месте.