-на первом этаже стекло разбили, лучше
не ходи там босиком.
безысходность петлёй затягивается на шеи,
прижимается к виску пистолетом,
льётся в чашку морфием,
разбавляясь с дорогущим пуэром.
а потом, чтобы заедать тоску трюфелем,
запивать отчаяние ромом.
и пальцы на курке не дрожат,
они холодные от этой весны,
когда только снега на ветках лежат.
а до этого (чуть ранее) мазать мазью дёсны.
это было случайно: я чистил зубы,
и вспомнил о тебе, и всё полетело в ад.
я вдруг вспомнил твои губы,
руки, прикосновения в 1000 Ватт.
тонкие запястья и торчащие ключицы,
длинные пальцы, высокие скулы,
острый язык, как спитцы,
опасность, как от акулы.
а потом снова это тоска по тому, чего не было.
по тому, что я сам выдумал.
нас учили, что если где-то убыло,
то неприменно в другом месте прибыло. я ломал
себя о тебя, о память, о сны, о фразы,
становился сам и жертвой и палачом.
молил бога и какой-то заразе,
и снова жалел себя, молясь перед алтарём.
а ведь, и правда, ничего не было.
всё придумано, всё настолько лживо,
что страшно.
а мои бабочки похоронены заживо.
утром покормлю кота Тома,
по радио новости говорили.
дети прыгали с крыш соседнего дома;
взрослые качали головами и жили.
общество делает нас циниками, мизантропами.
ни с кем не общайся и всё окей.
и как-то бредово, но сходят с ума толпами.
а у меня в плеере Coldplay.
она приходила на кухню, садилась напротив.
- чай налей.
я покурю, непротив?
если ты сейчас читаешь/слушаешь меня, то не жалей.
люди часто теряют друг друга, а ещё чаще самих себя.
я не курю и не пью, не читаю Шопенгауэра.
я просто уронил себя ниже пола, туда, где почти земля.
и яд, что в чашке с пуэром,
отправится в раковину. я - трус и личный предатель.
буду дальше сидеть вот так: писать стихи о том, что могло бы,
но никогда не было. и думать о том, что мой главный зритель -
ноутбука экран, а единственный, кому нужны мои трущобы -
это я.
-на первом этаже стекло разбили,лучше не
ходи там босиком.
-я поваляюсь там горлом (цэ.)