Саше Герасимовой
думала, Саша, - больше двух слов связать не смогу -
буду в люле лежать, бессмысленно лепетать: «агу»,
буду ползать, стукаясь лбом обо все косяки,
и меня будет отче постной манной кормить с руки…
но такая, знаешь, случилась весна на моем берегу,
что ныряю с разбега кудрявой башкой в тайгу,
уплываю по ветру - кедрачей корабельный крен,
и стыдливые поцелуи багульника на щеке,
такая весна…
пусть «аврора» моя у пирса из всех орудий бум-бум,
двадцатый, тридцатый, сороковой? - а я не гу-гу,
никогда не боялась свинцового свиста стай,
никогда не считала, и ты свои не считай.
* * *
какое счастье - эта жизнь одна
с бедой, виной, вином наполовину...
смотри, как месит голубую глину
небес
под утро пьяная луна.
и время с ней... прекрасная чета -
плохой гончар и никудышный лекарь...
смотри, течет у бога из-под века
звезд столько, что уже не сосчитать.
и не считай. загадывай на них
[и жизнь одну] - ошибки, пригрешенья,
все, что осилишь... но не воскрешенье.
оно - для сумасшедших и святых.
* * *
мне тебя птичку холить
мне не сказать тебе
сколько на свете боли
как мой не светел день
мне у твоей дороги
пыльным бурьяном цвесть?
или же оберегом
мне оставаться днесь?
мне ли тебя не жалко...
мы ведь с тобою как
беглые каторжанки
с русского языка