Твои карманы никогда не были свободны. Я постоянно в них запихивала какую-то
глупость вроде своей нежности или пачки
имбирных пряников. Так, на всякий случай,
вдруг соскучишься. Или хотя бы проголодаешься. Карманы, полные романтики, растраченной попусту, пущеной на ветер и просто небрежно забытой.
К тебе было так легко привыкнуть. Как пить дать. Такому мгновенному проникновению и целостному поглощению тебя любые наркотики могли бы позавидовать. И с какой жадностью день за днём я ловила кайф
такого одностороннего прихода, и всё
доказывало, что рай помещается в одном
человеке.
А потом однажды ты закрыл дороги моих вен на ремонтные работы. И всё закончилось.
Мы оставили это всё там, в осени, в опавшей сметённой листве, в обшарпанных лифтах, в дверных проёмах, на воротниках рубашек, в зашифрованных записках, на пыльных улицах, в ливнях и рисунках на стенах. Уже не кричит внутри, и отравляет только сигаретный дым, и нет уже тех взлётов за территорию разума и былой безрассудности, даже пылью на окнах не остались те 9 недель из забвения в забвение.
Только лишь кое-где, на дне тех карманов, остались крошки несосчитанных минут, нежности и имбирных пряников.
Крошки.