Синий полдень сливается в форточки.
Солнце тает в горшочки цветов,
между ними проклюнулись мордочки
не гулящих, квартирных котов.
У домов под окошками быстрая
тишину заклевала капель.
Принимают бесстрастно пушистые
приготовленный мартом коктейль.
Философский,с прищуром загадочным,
усмехается каждого взгляд
над зимой и весной, как бы в складчину
шьющих марту хмельному наряд.
Не Кардены они, не Версаче и,
тем не менее, видят грешки:
снег прострочен следами собачьими,
а котов не заметны стежки.
Для проталин, ручьями распущенных,
у подруг не заказано драк.
Сник над мартом, не реет приспущенный,
древний хора кошачьего стяг.
Не моргают. Не вздрогнут от молнии
маха птицы в проеме окна.
Что-то дикое, вечное вспомнили,
и - накрыла печали волна.
Как на плахе, в седле подоконника
каменеет кошачья душа,
так скулит... по-собачьи, но тоненько,
угли мартовских дней вороша.