Снег на солнце сверкал, залегла наша рота в овраге.
В перекрестье прицела зло щурился сумрачный март.
Я безмолвно лежал на снегу, как на белой бумаге.
Лишь душа цепенела, гадая непруха иль фарт?
Где-то там за леском, штурм готовят чеченцы-наймиты.
Я одет словно в саван, спасибо мой друг, маскхалат.
В горле сдавленный ком, неизвестностью мается сердце.
Вдруг запело гнусаво, вблизи разорвался снаряд.
Видно этот не мой, говорят то, что свой не услышишь.
А война – лотерея, кому жизнь, а кому-то погост.
Здесь за всей кутерьмой предают командиры нас свыше.
Вновь молчит батарея, нет поддержки, обидно до слез.
Ротный отдал приказ, подниматься нам нужно в атаку.
И я вместе со всеми рывком бросил тело вперед.
Знать настал и наш час, ведь не зря мы давали присягу.
Быть не может двух мнений, и наш наступает черед.
Только что же со мной? Я смотрю на себя, как бы сверху.
И кричу во весь голос: - ну что ж ты, скорее вставай!
Что с тобою родной, отчего твои очи померкли?
Словно скошенный колос, я обрел свой потерянный рай.