Здравствуй, здравстуй дядя Володя!
Тут у неба прям звёзды на выкате!
Туз червонный в краплёной колоде,
я боюсь перейти на "вы" к тебе!
Жаль тебя, стоишь так высОко,
что слезать по ночам неудобно ведь:
с Максом, тёской болтать о высоком
до рассвета за булочкой сдобного,
или шляться по дну котлована
под гипнозом трамвайной линии,
ну а после с упрямством болвана
перечитывать весточки Лилины.
Помнишь, с Пушкиным как-то балакал?
Навели, дескать, блеск хрестоматерный!
А теперь вот, мне тебя жалко -
Бюрократы народ сверхвнимательный!
Так вот знай, что некие люди
пару строчек твоих - вместо сладостей!
Помнишь стих, что Город здесь будет
ну а также, что скоро Саду цвесть?!
Ты прости, меня Маяковский!
Лишь тебе - тобою облаянный,
что пожаром цветущие строки
превращаются в гору каракулин.
На бумагу выгонишь деток
как во дворик в летнее времечко
и всё думаешь, чем же согрета
их жестокость - совочком по темечку.
Их всё больше и не отпускают
поскулить, прогуляться по улице.
Им всё больше вниманья, кусают!
Ты ж и так похудевший как курица!
Ты порхаешь вокруг, развлекаешь
их различными смыслами-сказками,
истощённый и хрупкий дикарик
плюс, отравленный женскими глазками.
Тут уж правда не знаешь, что выйдет
из-за двери изъеденной буквами -
из листа. Как участник корриды
дразнишь танцем брезгливую публику.
Стоит книгу с твоими стихами
мне раскрыть, происходит Открытие.
Слышу возглас в невидимом храме
только твой: "Презираю вас, Истина!"
Ты - язычник расчётливый, жертва,
и поэтому щедрый и страждущий.
Ты при мне как при бабе примета,
мой любимый стоюродный дядюшка!
Ты - дракон, поэт Маяковский,
твоё пламя съедает ненужное!
Так душа в картонной коробке
оставалась бы лакомым ужином,
если б ты не поджёг её словом -
хоть от жара запрыгала, вертится.
Ей и больно, и жутко, и голо,
пусть, глупышка, на что-нибудь сердится.
И охота лишь близким поведать
о пещере стихов сталактитовых,
подражая страшилочкам деда,
басом резать им уши чекистовы!
Над Востоком и небо светлеет,
ты молчишь и не отвечаешь мне.
Вот, трамвай уже канителит
про себя в диковатом отчаяньи.
Я, наверно, пойду себе дальше,
что тебе моя речь несусветная!
Ты бы в гости зашёл, я без фальши
напою тебя чаем с десертами.
Побеседуем, разговоримся,
обменяем мелочь фольклорную
друг у друга. Что мода на принцев
отошла и растёт спрос на воинов...
Ну да ладно, мне некогда даже
страсти-чувства свои рассусоливать!
Я надеюсь, с постамента однажды
ты исчезнешь... ну, то есть уволишься.
4 февраля 2012