ТОЛЬКО ЛЮБОВЬ.
1.
Они стояли на берегу моря. Глаза в глаза. Рука в руке. Он приобнял её за плечи и нежно шепнул: "Как же долго искал я тебя, моя Ассоль".
Она тепло улыбнулась в ответ: "Ровно столько, сколько я ждала тебя, мой Грей!"
И они снова замолчали. Волны ласково плескались у их ног.
Он улыбнулся: "А ты слышишь, что шепчут нам волны?"
"Слышу,- ответила она.- Но хочу знать, что слышишь ты в их шепоте? Одно ли мы слышим?"
Он озорно сверкнул глазами: "Они говорят - Ассоль плюс Грей равняется Любовь!"
Она улыбнулась: "Ух, не поздоровилось бы тебе сейчас, будь я чуть-чуть помоложе".
Он снова засмеялся: "Тили-тили тесто, жених и невеста!" - и отпрыгнул на шаг, приглашая её к игре.
Она приняла вызов. Рассмеялась и побежала за ним по мелкой прибрежной гальке. Он уронил очки, у неё растрепались волосы, но они ничего не замечали. Они бегали по берегу, забыв о возрасте, не думая о том, что ему надо бы поберечь своё больное сердце, а ей подумать об одышке. Они были влюблены, молоды и очень-очень счастливы!..
2.
А ведь ещё так недавно… Как будто не с ними всё это было…
Серебристый лунный свет, отливающий голубизной, заливал комнату. Полупрозрачные шёлковые шторы колыхались от лёгкого дуновения ветерка,
впорхнувшего в комнату через открытую форточку. Лариса встала, подошла к окну. Куст сирени приветливо помахал ей тонкими ветками, покрытыми нежными мелкими цветочками, собранными в пышные соцветия. Будто большие птицы сидели на ветках и ласково поглядывали на неё всё понимающими глазами. Лариса вздохнула, ещё раз взглянула на залитый лунным светом сад и вернулась в постель. Не спалось. Какая-то непонятная тревога охватила вдруг всё её существо, дрожь пробежала по телу, заныло сердце. Взглянула в окно – и обмерла. На неё нежно и грустно смотрел Он. Ничего не понимая, она быстро вскочила с постели и бросилась к окну. Конечно, никого не было, и быть не могло. Кусты сирени и черёмухи спокойно дремали под лучами вечно юной луны в ожерелье из ярко мерцающих звёзд. Было тихо. И снова перед глазами возник Он.
Она любила его. Но любовь не была взаимной. Она знала это и ни на что не надеялась. Но не думать о нём не могла. Ей казалось, что она недостойна любви, потому что немолода и далеко не красавица. Да и талантов за собой особых не замечала. Хотя знала, что любят не за молодость, не за талант или красоту. А просто любят, и всё. Или не любят. Легче от этого не стало. Но и на судьбу обижаться не было смысла. Единственной надеждой её было только то, что, притупится в конце концов когда-нибудь эта боль. Не может же она длиться вечно.
Сердце ныло всё сильнее и сильнее.
- Ему плохо. Ему очень плохо! – подумала она. Рядом с кроватью, на пристенной полочке матово поблескивал телефонный аппарат. Она схватила трубку, но тут же положила её на место. Хорошо, она позвонит их общим знакомым, но что скажет? Среди ночи? Для того, чтобы звонить в такое время, нужна очень веская причина. Но раздумывать было некогда. Она чувствовала, что каждую минуту может случиться непоправимое. Благо, квартира друзей была в одном доме с его однокомнатной холостяцкой квартирой. Она взяла трубку, решительно набрала номер. Недовольный сонный голос на другом конце провода пробормотал что-то невнятное, и она, не думая о том, что с головой выдаёт себя, свою тайную любовь к Нему, не думая ни о себе, ни о тех, кого беспокоит, вдруг очень громко и внятно сказала:
- Ни о чём не спрашивай. Объясню позднее. А сейчас, пожалуйста, сходи к нашему общему другу. – Они всегда так называли его в шутку. – Очень прошу, сходи!
И представив, какие сейчас глаза у того, кто там, на другом конце провода, добавила:
- Попроси у него, ну, хотя бы соли или спичек…
Было в её голосе что-то такое, что просьба была немедленно исполнена. И, как оказалось, не зря. У Него был серьёзный сердечный приступ. Но скорая прибыла вовремя.
А её после этого случая стали считать чуть ли не ясновидящей. Она ведь не могла сказать, что такою её сделала только любовь…
3.
Не спалось. Лариса поднялась с постели, включила ночничок, подошла к зеркалу. На неё смотрела бледная женщина в зрелом возрасте. Обычное, ничем не примечательное лицо, усталые глаза. С чувством лёгкой досады отвернулась от зеркала, взяла со стола журнал. Днём некогда было посмотреть свежий номер. Полистала. В глаза бросился заголовок «Из жизни божьих одуванчиков».
- Вот это как раз про меня, - подумала она.
Перелистнула ещё несколько страниц. «Четыре месяца счастья». Исповедь женщины: «Мне 50 лет… Была замужем, но любви не было… И вдруг во мне всё перевернулось… И я влюбилась… Как девчонка в 20 лет… Раньше, даже в молодости, я не знала таких чувств, когда голова идёт кругом… Нет слов всё высказать, но это чудо, поверьте! И всё это впервые… в 50 лет».
- Да это же почти про меня! – ахнула Лариса…
Отложив в сторону журнал, она подошла к окну. Стояла, прислонившись разгорячённым лбом к оконному стеклу и, на чём свет стоит, ругала себя. Как могла она, солидная женщина, так непростительно потерять контроль над своими чувствами, мыслями, сердцем? Это непозволительно, глупо! Когда корью болеет ребёнок, это естественно. Но на взрослого эта детская болезнь оказывает очень сильное и страшное влияние. Иногда со смертельным исходом. Всё должно быть в своё время. Так же и с болезнью под названием «любовь».
- Что ты себе позволяешь? - спрашивала она себя, мрачно вглядываясь в черноту за окном. – Тебе это надо?!
- Надо, - отвечал внутренний голос. – Очень надо!
- Но ведь он, в лучшем случае, перестанет тебя уважать. В худшем – просто посмеётся над тобой.
- Ну и пусть. Главное – не когда любят тебя, а когда любишь ты. Не так важно – взаимно или нет. Должна же я, хотя бы сейчас, испытать это.
- Ты – сумасшедшая, - смирилась она со своим внутренним голосом. И, улыбнувшись сама себе, отправилась в постель…
И приснился ей загородный дом… Вернее, дача. Холодно. Но в доме маленькая железная печурка, от которой так и пышет жаром. Дверца открыта. Они сидят вдвоём перед печкой на скамеечке и молча смотрят, как огонь пожирает сухие дрова. То вспыхнет ярким голубым пламенем, то ровным, красным пройдётся по всему полену. Она очень любит смотреть на огонь – костра, печи – неважно. Из репродуктора на стене льётся приятная музыка. Что-то очень знакомое, но что именно – она не может вспомнить.
А на дворе осень. Яркая, солнечная, золотая. Лариса всегда любила это время года, когда солнцем окрашено всё – листья на деревьях, вода в реке, даже облака, проплывающие в глубокой небесной синеве, кажутся золотистыми. Вот и в жизни её наступила осень. Время подведения итогов. А итоги, к сожалению, неутешительные. Что она сделала хорошего в жизни? Ни-че-го. Всю жизнь старалась бороться со своими недостатками. Никогда не прощала себе того, что с лёгкостью прощала другим. Считала, что так и должно быть. А оказалось – просто обкрадывала себя. В своё время не раз могла изменить свою судьбу. Но не сделала этого. Почему? Из-за инертности? Нерешительности? Вовсе нет. Она просто занималась «самопожертвованием». Ах, как благородно!.. А может, это была просто трусость перед неизвестностью? Нет, она не трусиха, и не была ею никогда.
Вообще-то Лариса была азартной женщиной. И если чем-то увлекалась, то забывала обо всём. Она могла, слушая любимую мелодию, забыть о том, что опаздывает на работу. Могла, только что усвоив правила новой для себя игры, проиграть в неё трое суток, без перерыва. Может быть, именно поэтому боялась дать волю своим чувствам?..
Замуж она выходила в 19 лет, без любви. Вероятно, из страха остаться старой девой. Как всякая женщина, всю жизнь мечтала о сильном, всепоглощающем чувстве. Знала, что способна на многое ради такого чувства. Но время шло, а оно не приходило. И настал момент, когда Лариса перестала ждать. И потеряла интерес к жизни. Она что-то делала, исправно исполняла свои обязанности. Любила подруг, обожала детей. Но не было в её жизни чего-то очень важного. И она была уверена, что теперь уже никогда и не будет. Ведь она уже бабушка.
Но сегодня Лариса проснулась с каким-то странным чувством. Чувством свободы. Свободы от чего? От комплексов? От страхов? Да, она боялась. Боялась осуждения самой себя. Она знала, что, если сделает что-то предосудительное, то впоследствии всю жизнь будет грызть себя за это. Но теперь страха нет. Нет! Улетучился. Она совершила предосудительное. Но не раскаивается. Ей хорошо. Она счастлива. Она чувствует обновление. Пусть в дальнейшем это принесёт ей боль, разочарование. Пусть! Но сейчас ей хорошо. Она не плывёт по течению. Она живёт!
Лариса сладко потянулась и, быстро соскочив с постели, отправилась в душ. Тёплые струйки воды приятно гладили шею, спину, ноги. Захотелось поднять руки и взлететь. На ходу вытираясь, после душа, включила телевизор. Звучала одна из её любимых песен в исполнении Ефрема Амирамова:
«А что такое слово – честь?
А где-то чушь, а где-то лесть.
Ведь ты права, какая есть,
Молодая», - самозабвенно пел певец.
«Молодая», - улыбнулась она с лёгкой иронией, глядя на себя как бы со стороны, но уже без осуждения. А с экрана телевизора звучало:
«Ничего не говори.
Не боясь гореть, гори.
Я ж в огне твоей любви
Пропадая,
Всё в тебе благословлю,
Счастьем душу опалю.
Просто я тебя люблю,
Молодая…».
Сладко защемило сердце от этих слов, как будто относились они именно к ней, Ларисе. Она постояла минуту, прислушиваясь к завораживающей мелодии, и вдруг как бы очнулась, быстро подошла к шкафу, стала лихорадочно в нём рыться, отбрасывая одно платье за другим, выбирая самое красивое. Где же косметичка? Сто лет не пользовалась косметикой. Даже тогда, во время первой встречи. Ей казалось, что, если она подкрасится, то это будет казаться смешным, в её-то возрасте. Но сейчас… Сейчас ей хотелось понравиться. Очень хотелось!..
Быстро одевшись, чтобы не опоздать на электричку, вышла, почти выбежала из дома. Если бы в этот момент она взглянула на себя со стороны, удивилась бы сама. Глаза блестели молодо и задорно. И весь её облик выражал взволнованность и решимость.
Она не помнила, как проехала большую часть пути. Но, подъезжая к нужной станции, вдруг испугалась:
- Что он подумает? Без приглашения. Вот так, ни с того, ни с сего… А вдруг у него кто-то есть? Вдруг он не один? Ну и пусть. Будь что будет!
Дорога. Лестница. Знакомая дверь. Она стояла, не решаясь дотронуться до кнопки звонка. Что ждёт её там, за этой дверью? Впрочем, не так уж это важно. Он уже подарил ей самое главное, что может подарить человек человеку. Желание жить. Желание быть Женщиной…
Вот сейчас она войдёт, а он улыбнётся, как будто только этого и ждал, и скажет приветливо:
- Ты, наверное, устала с дороги? Пойдём, я накормлю тебя обедом.
Она улыбнулась и, вздохнув полной грудью, будто шагнув в пропасть, нажала на кнопку звонка…
4.
Лариса медленно шла по виадуку. Резкий порыв ветра сорвал с головы шапку, она не заметила. Откуда-то издалека доносились обрывки слов старой песни. Вахтанг Кикабидзе пел негромко и проникновенно, как будто рассказывал кому-то очень близкому свою невесёлую историю:
Просто встретились два одиночества,
Развели у дороги костёр.
А костру разгораться не хочется.
Вот и всё. Вот и весь разговор.
Женщина остановилась. Подошла к перилам. Внизу холодно и равнодушно поблескивали рельсы. Она закрыла глаза. И услужливая память сразу стала крутить кино из недавних событий.
С той, самой первой, встречи прошло почти полгода, а такое чувство, будто было это только вчера.
Лето. Жара. Очередная командировка. Все дела сделаны, а до поезда ещё три часа. Не хотелось ходить ни по магазинам, ни по выставкам или музеям. Пошла на берег моря. Сбросила туфли, прошлась по кромке берега. Набегающие волны ласково плескались у босых ступней, приятно холодили кожу. Она с наслаждением опустилась на горячий песок, закрыла глаза…
- Разрешите, - услышала через минуту приятный мужской голос. Оглянулась. Оказывается, она и не заметила, что устроилась прямо на рукаве чьей-то рубашки, брошенной на берегу. Рядом лежали брюки и носки. Стояли туфли…
Так они познакомились. А потом были встречи и письма. По работе часто приходилось ездить в командировки. Раньше ей не нравились такие поездки. Но с некоторых пор всё переменилось. По-детски радовалась каждой встрече.
Не забыть, как в первый раз появилась в его квартире. Жил он один. Был в разводе. Она тогда не предупредила его о приезде. Адрес знала по переписке. И решила, будь что будет. Хотя очень боялась этого визита. Но желание увидеть его было сильнее всяких страхов. Найти дом по адресу было нетрудно.
Долго стояла у двери, не решаясь постучаться. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Послышались чьи-то шаги на лестнице, и она решилась. Когда он открыл дверь, она увидела на его лице явное замешательство. Но миг – и радость яркими зайчиками брызнула из глаз. А потом был кофе и мандарины. Откуда он мог знать, что эти золотисто-оранжевые заморские плоды она обожает больше всего на свете? Конечно, не знал. Просто, вероятно, и сам любил их. Они долго говорили. Молчали. Ей было легко с ним. Так легко и просто, как никогда ни с кем прежде.
Она и не заметила, как обычное дружеское чувство переросло в её душе во что-то большее. Ей были необходимы эти редкие мимолётные встречи. Долгими одинокими вечерами она думала о нём, вспоминала прошлые свидания, мечтала о будущих. Она видела, что и его радует их общение. Но сегодня… Нет, это не было вероломством с его стороны. Ведь он никогда ничего не обещал, никогда не говорил о чувствах. Они были хорошими друзьями. И только. И вот эта встреча… Ей до сих пор не по себе. Сердце останавливается при одном воспоминании. Она увидела их случайно, издали. Он был не один. Рядом, опираясь на его руку, стояла женщина. Молодая. Красивая. Элегантная. Он увлечённо говорил о чём-то своей привлекательной спутнице, и было видно, что им хорошо вместе…
Только сейчас Лариса заметила, что она без шапки.
- Ну и пусть, - подумала, как будто о постороннем человеке. Ей казалось полным бредом думать сейчас о какой-то шапке, о том, что она может заболеть и надолго попасть в больницу. Жизнь рушилась. Рушилась надежда на счастье. Рушилась последняя, и самая сильная привязанность в её жизни. Рушилось всё.
Она опустила голову, посмотрела вниз, на бегущие рельсы. Они манили, притягивали к себе. Перила были низкими. Она наклонилась. Ниже, ещё ниже. И вдруг:
- Тётя, а, тётя…- Она оглянулась. Маленький мальчонка в коротеньком пальтишке тянул её за рукав.
- Тётя, у вас не найдётся кусочка хлебца?
Она сначала не поняла, о чём её просят. И вдруг будто яркая вспышка молнии осветила её сознание. Этот мальчик послан ей Ангелом-Хранителем. Он только что спас её от непоправимого. Она взяла на руки, бережно прижала к себе худенькое, дрожащее от холода тельце.
- Пойдём, мой хороший, я покормлю тебя, - лихорадочно шептала, крепко обнимая ничего не понимающего малыша. Сначала он пытался вырваться, потом притих и сам прижался к этой странной, но доброй тёте, которая почему-то целовала его и плакала. Так они и стояли на ветру – два одиноких, никому не нужных существа, которые вдруг нашли друг друга и поняли, как они друг другу нужны…
5.
На лестничной площадке не было света. Только в дальнем конце коридора, прямо над его дверью тускло светилась маленькая лампочка.. Подошёл, повернул ключ в замке. Поздно приходится возвращаться с работы. А что поделаешь? Может, это и к лучшему? Всё не сидеть, глядя на равнодушно поблескивающий экран телевизора, где холеная женщина деревянным голосом сообщает о том, что завтра нас ожидает отвратительная погода.
Включил свет, переоделся. Поставил на плиту чайник. Подошёл к окну. Где-то далеко, может быть, вот так же стоит сейчас и смотрит на мерцающие звёзды Она, та, которую он любит. Она не знает об этом. И, вероятно, никогда теперь не узнает.
Она должна была приехать, но не приехала. А он ждал. Ждёт до сих пор. Хотя понимает – то, что ему казалось прекрасным романом, для неё было банальным флиртом, развлечением от скуки. А может, она заболела? Он писал, спрашивал, что случилось. Ответа не получил. Бывало подобное и раньше. Бросал он, бросали его. Но так больно не было ещё никогда. Ему казалось, что судьба, наконец, сжалилась над ним, подарив встречу с этой женщиной. Она не была красавицей. Но было в ней что-то притягательное, согревающее душу. Может быть, голос? Или та внутренняя доброта, которую и не разглядишь, не поймёшь сразу. Но уж если почувствуешь… Доброта… Как же ты, старый осёл, поддался на эту удочку?! Неужто жизнь ничему тебя не научила?! А ведь так хорошо всё начиналось…
Лето было на исходе, а он никак не мог вырваться на пляж, искупаться.
И вот однажды, сам не зная почему, прямо в обеденный перерыв отправился к морю. Благо, офис рядом, в ста метрах от берега. Быстро сбросил с себя одежду – и бегом в воду. Какое блаженство! Долго плавал вразмашку, брассом, и даже по-собачьи впадая в детство и радуясь неизвестно чему, как бы от предчувствия чего-то нового и очень хорошего, что вот-вот должно войти в его жизнь.
Перевернувшись на спину, долго-долго смотрел вслед уплывающим облакам, а море ласково качало его на своих могучих ладонях, и чувствовал он себя маленьким мальчиком в колыбели, которую качает мама. И всё-всё ещё впереди…
А на берегу… На берегу какая-то женщина удобно устроилась на его рубашке. Он хотел возмутиться, но она так по-детски смутилась и покраснела, что он рассмеялся.
А потом они разговаривали. Он даже проводил её на поезд и непонятно зачем – попросил адрес.
Эта мимолётная встреча не забылась, как он ожидал. Он вспоминал её всё чаще и чаще. Пока, наконец, не нашёл в кармане той летней рубашки её адрес. Написал. Она ответила. Письма были хорошими, тёплыми.
И вот однажды… Он думал о ней, когда в дверь неожиданно позвонили. На пороге стояла она, как будто его мысли каким-то волшебным образом перенесли её сюда из далёкого провинциального городка. Он даже растерялся на мгновение. А потом… Потом был замечательный вечер. Они говорили и не могли наговориться.
С тех пор каждый её приезд в командировку был для него праздником. Она была очень милой, приветливой. Но сдержанной. И он, боясь спугнуть её или обидеть, никогда не заговаривал о своих чувствах.
В тот день она по телефону предупредила его о приезде. И он решил, что уж на этот раз скажет всё. И будь что будет.
В дверь постучали. Сердце забилось радостно и тревожно. На секунду остановился, чтобы успокоиться, прежде чем открыть. И… не мог скрыть разочарования. На пороге стояла двоюродная сестра, которую он давно не видел.
- Ты не рад гостье? – надула она свои красивые припухлые губки.
- Да нет, конечно же, рад, - опомнился он. - Проходи.
- Понятно, - засмеялась она. – Ты ждал другую. Кто же она? Рассказывай!
- Я вас познакомлю, - улыбнулся он.
Только сейчас он сообразил, что до поезда, которым должна приехать она, его любимая женщина, ещё несколько часов.
- Мы встретим её на вокзале, решил он вдруг.
- А ты меня не покормишь? – удивилась сестра.
- У нас сегодня будет шикарный ужин! А сейчас – чашечка горячего кофе – и в дорогу!
Ждали долго. Но она не приехала. И он до сих пор не знает, что могло случиться. Может быть, нашла более привлекательного мужчину? С престижной профессией, с машиной, с квартирой – не такой, как у него – однокомнатной и тесной? Вышла замуж?
Он стоял и смотрел на холодные звёзды, но они ничего не могли ему ответить.
- Всё! Завтра же еду, - решил он вдруг. – Лучше уж сразу разорвать этот порочный круг неопределённости, этих метаний от отчаяния к надежде.
В окно заглянула полная луна и весело подмигнула ему: «Давно бы так!».
6.
Почему ей снова приснился этот мальчик? От чего он спасает её на этот раз? Лариса поднялась, включила свет. Он был слишком ярким. И тогда она достала красивую свечу, поставила её в подсвечник и зажгла. А электрическую лампочку выключила. По комнате разлился мягкий тёплый свет от свечи, с еле уловимым запахом свежего морского ветерка. Послышался плеск волны и крики чаек. Закрыла глаза. Мальчик, как и тогда, при встрече в городе, смотрел на неё широко раскрытыми глазами и повторял: «Тётя, у Вас нет хлебца?». Лариса поёжилась, вспоминая неприятное. Мальчика она тогда унесла на вокзал, покормила в буфете. А вскоре и мама его нашлась.
Лариса снова встала, подошла к окну. Март, а снег валит крупными хлопьями, будто весна и не собирается приходить.
Зазвонил телефон. От неожиданности вздрогнула. Ей давно уже никто не звонил. Даже по работе. А тем более, ночью. Сняла трубку. Незнакомый женский голос сообщил ей, что на вокзале подобрали мужчину, у которого вместе с документами нашли запись её адреса и номер телефона.
Лариса заволновалась. Узнав, что мужчину с сердечным приступом привезли в местную больницу, быстро оделась, вызвала такси, и вот она уже в больнице. Её успокоили. Ничего страшного. Инфаркта нет. К нему уже можно зайти. С бешено бьющимся сердцем она вошла в палату. Он лежал на кровати у окна и виновато улыбался:
- Вот, жених приехал. Встречай, невеста…
Она засмеялась и заплакала. Несколько недель напряжения дали о себе знать.
В прошлый раз она уехала из города, так и не встретившись с ним. Но потом очень жалела об этом. Что за детские выходки?! Какая ревность? Надо было держать себя в руках! И даже, когда получила письмо, где он беспокоился, всё ли в порядке, почему не приехала, она не ответила. Было стыдно сказать правду, а лгать она не хотела. Надеялась, что всё как-нибудь разрешится само собой во время очередной командировки.
Она вспоминала их первую встречу на берегу моря. Вспоминала, как впервые приехала к нему домой, без предупреждения. И как замечательно он её встретил. Как хорошо им было вдвоём. Потом он познакомил её с друзьями. Милая семейная пара. Они всё посмеивались над его холостяцкой жизнью и, недвусмысленно поглядывая на неё, шутили, какая хорошая получилась бы из них пара… Как однажды она фактически спасла ему жизнь, позвонив друзьям в критический момент.
Она вспоминала всё это и не понимала, как могла подумать… Впрочем, даже если бы она оказалась права, ей всё равно надо было подойти как ни в чём не бывало. Как к старому другу. Надо было спокойно… Но нет! Не могла она тогда быть спокойной!..
И вот теперь он здесь. Он приехал к ней и лежит в больнице. Теперь, когда она ему так нужна, она ни за что не оставит его. И никакие молодые красавицы его у неё не отнимут! Ведь он приехал к ней… Именно к ней…
7.
И никаких объяснений. Всё было понятно без слов. Он смотрел на неё таким влюблённым взглядом! Как мальчишка. И она засмущалась, будто девочка-старшеклассница, которая впервые почувствовала, что такое настоящая любовь. По сути, так оно и было.
Ей разрешили побыть с ним до утра. С сердцем всё было в порядке. Просто он переволновался, когда ехал к ней, и на вокзале присел, чтобы отдышаться. Здесь его и увидели сердобольные пассажиры. Он был очень бледен, и сосед по купе, которому он ещё в поезде рассказал, что перенёс инфаркт, вызвал на всякий случай скорую. И, конечно же, когда Ларисе звонили со скорой, немного преувеличили, сказав, что подобрали его на улице. Это чтобы она поскорее приехала.
Лариса присела на краешек кровати, приложила ладонь к его разгорячённому лбу. Он закрыл глаза, взял её руку, прижался к ней губами…
- Господи! Как хорошо! – подумала Лариса, - Пусть бы этот миг длился вечно!».
Они молчали. Но это молчание было красноречивее всяких слов…
А утром они уже ехали в такси к ней домой. Поднялись на крыльцо. Лариса попробовала открыть дверь ключом, но та не открывалась. Изнутри послышался какой-то шорох и дверь распахнулась. На пороге стояла молодая женщина, очень похожая на Ларису.
- Мама! – воскликнула она. – Что случилось? Я всю ночь не могла дозвониться. И вот приехала, а тебя нет. Хорошо, ключ с собой прихватила, а то так и ждала бы тебя у закрытой двери…
- Познакомьтесь, - улыбнулась Лариса. – Это Павел Иванович. А это моя дочь Наташа…
- Очень приятно, - ответил Павел. Наташа взглянула настороженно.
- Взаимно, - сухо ответила она. – Мама, так что же всё-таки произошло?
Где ты была?
Ларисе было неудобно, что дочь позволяет себе так разговаривать с ней в присутствии Павла.
- Подожди, - сказала она. – Давайте позавтракаем. Мы голодны.
Не так она представляла себе тот миг, когда они останутся одни в квартире. Когда можно будет, наконец, сказать обо всём, что чувствуешь, что думаешь. Было досадно, что так не вовремя появилась дочь. Она месяцами не приезжала и никогда не беспокоилась о матери. А тут вдруг вспомнила о её существовании. Вероятно снова что-то нужно. Без причин Наташа не приезжает.
Предложив Павлу посмотреть телевизор, мать и дочь уединились на кухне. Под видом приготовления завтрака. Павел присел на диван. Осмотрелся. Он так давно мечтал оказаться здесь, чтобы увидеть, как живёт его любимая женщина, какая обстановка её окружает. Ведь это так важно, чтобы лучше понять человека. И вот он здесь. Комната небольшая, но уютная. Чувствуется заботливая рука хозяйки во всём. Казалось бы, то же, что и у него. Те же полки с книгами, те же репродукции любимых картин. Во многом их вкусы совпадают. Когда он увидел у неё на стене любимого Айвазовского, а напротив – «Лунная ночь на Днепре» Куинджи, он был приятно удивлён. Да, всё то же. Но какой-то неуловимо нежный отпечаток лежал на всём, к чему прикасалась её рука. Он почти физически ощущал это.
Подошёл к полке с книгами. Взял первую, попавшуюся под руку. И вдруг услышал доносившийся из кухни раздражённый голос дочери:
- Мама! Тебе что, делать нечего? Не за кем ухаживать? Если есть такое желание, забери на лето внуков. Уж они не дадут тебе скучать! Зачем тебе больной человек?!
Павел почувствовал сильную слабость в ногах. Присел на стул, чтобы не упасть. В глазах потемнело. Сквозь шум в ушах он услышал, как Лариса что-то резко ответила дочери и та, схватив в прихожей сумку, ушла, хлопнув дверью. Настроение было испорчено. Лариса пригласила его к столу, сказав, что дочери позвонили, и ей пришлось покинуть их. Хотя подозревала, что Павел мог слышать их разговор на повышенных тонах. Душевной тёплой беседы за чашкой чая, такой, какие бывали у них, когда она приезжала к нему, не получилось. После завтрака он засобирался. Лариса пыталась его остановить, но тщетно. Павел успокаивал её, говоря, что никогда не прогуливал на работе. И что сегодня – первый его прогул. Благодаря ей. Что он увидел, как она живёт, увидел, что всё в порядке, и может спокойно ехать, продолжать свои трудовые будни в ожидании её новой командировки.
Вышли на улицу. От снега не осталось и следа. Яркое весеннее солнышко растопило даже сосульки на крышах. Весна уже окончательно вступила в свои права. Павел всё время улыбался, храбрился, шутил. Но перед самым отъездом, перед тем, как войти в вагон, вдруг с горечью сказал:
- А ведь права твоя дочка! Какой из меня жених?! Не жена нужна, а сиделка.
Лариса ахнула:
- Ты что, так ничего и не понял?! Никто мне не нужен, кроме тебя! Никто! И я что – девочка семнадцатилетняя? Кому за кем ухаживать придётся, неизвестно! Мы что, уже хороним себя?! Я люблю тебя! Неужто непонятно?!
Проводница закрыла дверь в тамбур вагона, но эти слова он услышал. Она увидела его широкую улыбку и блестящие от радости глаза. И в изнеможении опустилась на стоящую рядом скамейку. Слёзы брызнули из глаз, но она их не вытирала. И они бежали и бежали по её лицу ручьями. И недаром… Весна ведь!...))).
8.
Она вернулась домой разбитая. Думать ни о чём не хотелось. Присела на диван. Прикрыла глаза. И как будто почувствовала его тепло. Ведь ещё совсем недавно он был здесь. Сидел на этом диване. Нет, думать об этом невыносимо. Неужели всё? Неужели так сильно подействовали на него слова её дочери?! Он что, не верит в её любовь?
- А ты? Как ты вела себя, когда увидела его в обнимку с молодой красивой женщиной? Ты в тот момент верила в его любовь? – подумала она с горечью…
Делать ничего не хотелось. Она прилегла, включила телевизор. И снова, как тогда, в тот памятный пасмурный день на вокзале, пел Кикабидзе – про костёр, который никак не хотел разгораться, хотя два неприкаянных одиночества так старались его разжечь. Слёзы снова потекли из глаз. Она их не вытирала.
- Выревусь, и легче станет, - подумалось сквозь сон. Бессонная предыдущая ночь и треволнения сегодняшнего дня дали о себе знать.
– Зря брала отгул на три дня. Завтра пойду на работу…- это было последнее, о чём она подумала, прежде чем окончательно провалиться в спасительный сон.
Неожиданный звонок в дверь разбудил её. Взглянула на часы. Глубокая ночь. Кто бы это мог быть? Подошла, открыла, не спрашивая. И… уткнулась в его плечо. Он был мокрый от дождя и… такой родной! Такой любимый!
Смущённо приобнял её. И так они стояли на пороге долго. Обнявшись, чуть дыша. Словно всю свою тоску, всю свою нерастраченную нежность вкладывая в это объятие. Она спохватилась первая:
- Ты же голодный! Пойдём, покормлю!...
Потом они сидели на кухне, пили чай. Разговаривали
- Не могу тебе предложить ничего, кроме своей однокомнатной. Согласна? Только не говори ничего о работе. Работу в городе всегда можно найти, если захотеть. Но может…
- Нет, ничего не может, - улыбнулась она. – Помнишь мы разговаривали с тобой, кто о чём мечтает? Ты тогда сказал, что никогда не хватало времени для любимого занятия. Для рисования. А ещё ты хотел писать мемуары. Помнишь? И пожить в деревне мечтал. Здесь не деревня, но окраина города. Всё как в деревне. Лес и речка рядом, частные дома с печным отоплением. И чистейшая вода из колодца. А захочешь, в деревню уедем. Прожить нам с тобой и пенсий хватит. Зато сможем, наконец, исполнить свои мечты. Я же, помнишь, говорила, что очень хочу выращивать красивые цветы. Но, работая, не могла найти для этого достаточно времени и сил… Хватит нам работать. Пусть молодые трудятся. Свои рабочие места им уступим. А сами будем жить в своих мечтах, как в сказке. Согласен? Подумай!
- А здесь и думать нечего! – засмеялся он. – Какая же ты у меня умница!
9.
Парк. Озеро. На берегу - скамейки со спинками. На одной из них целуется молодая парочка. Рядом возле парня магнитофон. А из него доносится такая волшебная музыка! Нежная, полная светлой грусти. Молодые не обращают на неё никакого внимания. Они полностью поглощены собой. По дорожке идут взявшись за руки далеко не юные мужчина и женщина. Но смотрят друг на друга так, будто у них первое свидание или медовый месяц. Подходят к скамейке недалеко от той, с которой доносятся звуки музыки. У Неё в руках розы. Он бережно поддерживает её под локоток. Присаживаются на скамейку. Рука в руке, глаза в глаза. И понимаешь - возраст ни при чём. Им обоим уже далеко за... Но такой нежностью, такой любовью светятся их глаза, что становится ясно: любовь - понятие вневозрастное...