Возможно, я буду пытаться
Доказывать, что я живой.
Возможно, я буду кусаться
И бить вас подзорной трубой,
Показывать дальние дали,
Водить по странице рукой
И между согласных и гласных
Таинственной быть запятой.
Я знаю - велик Император,
Я знаю - велик Государь,
И воля его, как железо,
А слово его, как янтарь.
И я, на него уповая,
Шел мирно в упряжке, как все,
Но то, что писал Иеремия,
Застряло в моей голове.
Теперь я им списан, как мертвый,
Теперь мне положен конец,
Теперь остаётся лишь выбрать
Костер или быстрый свинец.
Намеренья те же, благие,
Огонь защитить от дождя.
Присяжные прятали руки,
Стыдливо цепями звеня.
На белом случаются пятна,
Но их прикрывают чадрой,
Слуга зачитает бумагу
С доказаной наспех виной.
И то, что казалось спиралью,
На деле звенит, как струна,
Пугая своей пасторалью
Присяжных, но не Короля.
На юге есть бешеный кактус,
На севере есть гастроном,
Возможно, я видел соринки,
Но я был придавлен бревном,
Я думал, что я здесь случайно,
Я думал, что я не как все,
Я видел трамвайные рельсы
И видел, что шпалы в огне.
И если сейчас станет тихо,
И кто-то продлит наши дни,
На всех разделив наши вины,
На всех нам не хватит вины.
Не купишь судьбу в магазине,
К тому же, с разбитым лицом,
Но все же я долго держался,
Играя с терновым венцом.