Погост, привычное затишье,
Могила, солнцем залита,
Гранит, на нем четверостишье,
Молчит могильная плита.
Она, в надгробие уперта,
И абрис, как то очень строг,
Но вот теперь я вижу стерта,
Последняя, из этих строк:
" Её друзей, забудут лица,
Забудут, про её орла,
Она всегда была орлица,
...................... ."
Что мне до славы графомана,
Как раз в поэты, я спешу,
Сейчас я сяду, без обмана,
Что было стерто, допишу.
Уже и солнышко в зените,
Пивко сосу я из горла,
Пишу я прямо на граните:
"... вот только рано умерла."
Тут надпись будто засветилась,
Прошиб меня холодный пот,
И тень какая то спустилась,
( Прибавил я себе хлопот.)
" Её друзей, забудут лица,
Забудут, про её орла,
Она всегда была орлица,
Вот только рано умерла."
Не по себе мне, как то стало,
Тут голос:-" На тебе зарок.
Не нравится, что прочитала,
Все переделай. Сутки, срок."
Во мне все сразу опустело,
На рожу, ясно, чистый мел,
Уже не чувствовал я тела:-
" Прости меня, что я посмел."
" Да не скули, то не смертельно,
Старайся, чтобы было в срок,
Не вздумай ты писать артельно,
Один, ... последнюю, из строк."
" Всенепременно, Вы простите,
Вы госпожа, я, только раб,
Я напишу, лишь отпустите,
( И почернел весь, как араб.)"
" Вот молодец, ну и отлично,
Что испугался, как в бреду,
Я ближе к ночи, к тебе лично,
В опочивальню, забреду."
И вот сижу, и ближе к ночи,
А там, до первых петухов,
Не справлюсь видно, нету мочи,
Не написать таких стихов.
Недаром было видно стерто,
( Ведь так и надо дураку,
Невольно, тут помянешь черта,
И эту гиблую ... строку.)