В гипюровой чёрной перчаточке
рука сжимала руку.
Гипюр на вряд ли спрячет дрожь.
Душа сжималась в муке,
ей тоже негде было спрятаться.
Сама себя оплакивала ложь.
Откуда-то взялись слова глухие,
ни о чёмные.
Какое к чёрту «Как дела»?!
Дела мои такие…
безликие, пустые,
никчёмные мои дела.
Могла соврать, сыграть,
(Я это так умею!,
ты знаешь),
Да что-то вот не ладится,
не тянет,
до тошноты презренна фальшь,
ты понимаешь,
и что-то не заладится,
и что-то сильно ранит…
А где-то не вдали
играли вальсы Шуберта оркестры,
но бал лишь умножает грусть,
ведь не для нас звучит игра маэстро,
ну и пусть.
В гипюровой чёрной перчаточке
рука сжимала руку.
(Гипюр сегодня в моде!)
Да впрочем, как всегда.
Рука в руке осталась,
как заговор, и вроде
была в тот миг родней, как никогда.