Быть, чтобы петь, чтобы жить тростниковым письмом на бумаге реки
И дороги звонки - не дает отменить, не дает оборваться зеленая нить.
Быть, чтобы жить, чтобы петь, чтобы воздух звенел, словно белая медь,
Как поет тетива, отпуская стрелу, на ветру, опрокинутым летом.
Опрокинут на скатерть стола - или подан к такому столу?
Придан этому дню, как приклад - и плечу, и стволу,
Словно перья - крылу.
Был, чтобы жил, чтобы пел - из открывшихся жил ветер пил, как сумел.
Силой и мудростью пьян, разворачивал мир, как талмуд и коран.
Стал, как змеи чешуя - это больше, чем я, это лучше, чем я.
Сам не узнать себя мог, непридуманный брат, непридуманный бог.
Быть, чтобы петь, чтобы жить, чтобы ждать, как уметь в ясном небе летать.
Мир, словно огненный блик - что сумел, где возник, не придумал старик.
Сам, что умеешь, дари, никого не кори, что успел - говори.
Сам... и дорога звонка, и в огне тростника - тянет к небу рука .
Быть, чтобы петь, чтобы жить тростниковым письмом на бумаге реки.
Видишь, плывут облака, и чернила легки, будто повесть легка.
Быть, чтобы жить, чтобы петь, чтобы воздух звенел, словно белая медь,
Там, оставляя штрихи на бумаге реки, не оставь без тоски, приходи, как сумеешь -
Быть, чтобы петь, чтобы жить, чтобы ждать, чтобы горла не тронул рассерженный тать,
чтобы воздух звенел, чтобы - нечего взять, чтоб - и голосом солнца, и так, как нельзя,
Быть, чтобы жить, чтобы петь, чтобы ждать отправления стай, открывая тетрадь,
чтобы ветер тонул в сером небе знамен, чтобы не было прошлых имен, лишь последнее имя...