Бузулук. Февраль. Мороз.
За окном казармы вьюга,
синий иней вербных лоз
нанесён уральским югом.
Полковой медпункт, кровать
под окном у батареи,
только некогда лежать -
надо кухню мне проверить,
пробу снять, проверить, как
сменой вымыта посуда,
много ли картошки в брак
нынче брошено на груду.
Повар ласков и кусок
мне побольше в миску кинул,
я, тем временем, засёк
хлебореза с кислой миной -
хлеба белого убрал
две буханки он в закУток,
сахара недосчитал
больше килограмма глудок...
На солдатских "пирогах"
вся армейская старшИна
грела руки и бока,
словно тайная вражина.
Служба всякая была
и порой небеспорочна...
Вьюга белая мела
и закончилась в полночье.
Ослабел мороз к утру,
заискрился снег на солнце,
в самоволку (не совру)
вылез я, открыв оконце.
Взяв коньки, закрыл окно,
весь в прикиде "по гражданке"
заспешил я на каток,
как, бывало, на свиданку.
Патруля я миновал
на пути своём обратном,
ранний след свой затоптал,
завершая "подвиг" ратный...