Дарован приговор,
пожалована плаха.
Что может быть спасенья
опаснее теперь?
Друзьям наперекор,
я боли жду и страха.
Тюремщик мой рассеян —
я сам прикрою дверь.
А если б кто сказал —
вторая, мол, попытка, —
всё прошлое — до жеста! —
я мог бы повторить.
Глядеть в твои глаза —
любимейшая пытка,
проклятое блаженство —
с тобою говорить.