КУЛЬТПРОСВЕТ
Бригадир Виктор Васильевич Юкатин вдруг занемог и попросился на пенсию. Сразу всё: и усталость неодолимая, и язва открылась, и сердце… ну, просто всё…
- Всё, мужики, не могу больше… надо было сразу уходить… нет, думаю, дай ещё поработаю, потом ещё, и ещё… оно ж если бы в кабинете сидеть – тогда можно… а тут вон, то трубы таскай, то мешки… да нервотрёпка какая… каждый день собачься тут с этим начальством… вот и доработался, дособачился…
Скинулись, купили телевизор, чтоб не скучно было на пенсии отдыхать. Торжественно вручили.
- Ну, зачем, мужики… такая трата… - смутился пенсионер. – Да и есть у меня телевизор… в большой комнате… большой… «панасоник»…
- На кухне поставишь…
- И на кухне есть… поменьше…
- А в маленькой есть?
- Нет, в маленькой нету…
- Ну вот, в маленькую и поставишь…
- Ладно… спасибо… моя любит под телевизор засыпать…
Как положено, стол был накрыт. Водка, шампанское, закуски хорошие, бригадирша расстаралась: картошечка отварная с лучком и укропчиком, селёдочка, осетринка, сёмушка, мясцо такое и такое, и такое, салатики, огурчики, помидорчики, грибочки… ну и само собой: апельсины, бананы, виноград, тортики, конфеточки… Посуда, правда пластиковая, одноразовая, зато не мыть – удобно…
Женщины пришли попрощаться: уборщицы, кладовщица, кадровичка, кто-то из бухгалтерии… Не было только плотника Мухина – больничный отгуливал… Из начальства мастер был, главный инженер, и даже зам. генерального господин Двугривенный. Правда, он не пил, только слово сказал и, для проформы, взял с собой апельсин.
- Мы провожаем сегодня на пенсию… - оглядел всех, голос у Двугривенного крепкий, колоколистый, без трещин. – М-да… Итак, мы провожаем сегодня одного из наиболее уважаемых сотрудников нашего предприятия, которому он отдал тридцать лет добросовестного труда…
- Двадцать восемь… - зачем-то поправил бывший бригадир. Зам директора, сделал вид, что не заметил поправки.
- Конечно, как человек волевой и сильный, он мог бы поработать и ещё, но, как говорится, хороша ложка к обеду… то есть всему своё время… Итак, от лица дирекции, администрации и всего руководства, я поздравляю тебя, дорогой Виктор Василич… - подошёл жмёт руку. – Ну и, как говорится, крепкого здоровья и долгих, счастливых лет жизни… - обнял, обмякшего от внимания пенсионера, и, зачем-то, потряс за плечи.
- А чо дарите-то? – раздался голос из народа. – Мы телевизор, а вы?
Зам опять сделал вид, что не услышал. С тех пор как объявили всемирный кризис, руководство совсем затянуло свои пояса на народе – ни повышения зарплаты, ни квартальной тебе премии.
- А сейчас, чтобы мне лишний раз вас не тревожить потом, давайте решим главный вопрос – кто же будет теперь бригадиром? – и что-то шепнул на ухо мастеру.
- А чо решать – всё уже решено… - несколько смущаясь, объявил мастер. – Бригадиром будет Ивушкин Вячеслав Андреич.
- А мы хатели Канавалыча… - пробасил бульдозерист Тимофеев. – И он сам хочет… Скажи, Канавалыч!
- А чо, можно… я не против…
- И как он будет бригадирствовать, этот ваш Ивушкин, если он всё время сидит у себя в бойлерной?.. – съехидничал сварщик Липатов.
- Тихо, тихо! – мастер откашлялся. – В бойлерную пойдёт Мельников. – филолог чуть не подпрыгнул от радости…
Ивушкин сидел на диване в углу, и всё это время, как бы в полудрёме, переживал свою неуклюжую славу – плоды дурной привычки… «Всё, - думал он, - баста, больше никаких шуточек… буду молчать, как рыба об лёд… да-да, нет-нет, остальное от лукавого…»
- Я не согласен. – Ивушкин поднялся, чтобы все его видели. – Я не лидер по натуре, и организаторскими способностями не обладаю… и вообще…
- Нет-нет, Вячеслав Андреич, - возразил Двугривенный, - так, дорогой, не пойдёт… в Вашей кандидатуре заинтересован сам генеральный… И потом бригадирами не рождаются, бригадирами становятся… Взять хотя бы Виктора Василича – он пришёл к нам, я хорошо помню, простым такелажником… а я тогда был мастером… Короче, вопрос исчерпан. Вы посидите тут ещё, а я пошёл… Всего наилучшего… - и ушёл.
Ивушкин продолжал стоять.
- Ну, скажи чо-нибудь, бригадир… чо стоишь, как на похоронах?.. – опять пробасил бульдозерист.
- Заметьте, господа демократы, - назначенец нахмурил брови, - я этого не желал… И вообще, я с вами шутить больше не намерен…
Все переглянулись, но никто ничего не сказал, только потом в раздевалке выпустили пары.
- Вот человек, а – дали ему власть и сразу хрен дыбом…
- А я тоже забью на него… он мне чо-нибудь скажет, а ему – а вот это не видал!..
В метро и в маршрутке Ивушкин с сердечным жаром, обдумывал свою новую ипостась. Мысли роились и складывались в планы и методические схемы: «Ладно, как говориться, где вбили там и стой… уволиться всегда успею… Народ конечно грубый, но если им показать, рассказать… они поймут… заинтересуются… ведь от этого их жизнь станет ярче, интереснее, вкуснее… не надо будет так пить и материться… Надо культурой сплотить коллектив… по выходным: в музеи, на выставки, в театры, в консерваторию… зря что ли в Москве живём… и с жёнами, с детьми, с внуками… это должно стать традицией… в воскресенье обязательно в храм на Литургию… и поездить по стране, по монастырям… Господи, сколько всего… На майские можно по реке сплавиться на байдарках… костёр, гитара, шашлыки… эх, вспомним молодость…»
Он вышел из маршрутки. Сыпал мокрый снег. Поднял воротник, надвинул кепку на глаза. По привычке заранее достал ключи. Подходит к железной двери своего подъезда и вдруг слышит сзади:
- Вячеслав Андреич! А мы Вас ждём…
Оборачивается и видит: стоят три девицы, одна другой краше: секретарша Терещенко – совершенно очаровательная евреечка Сима Либенгольц – глаза, как маслины на кипельном полотне… длинноногая блондинка Маша Власова, – секретарша Инезы Карловны, фотомодель в свободное от работы время и победительница межведомственного конкурса «Мисс Праздник Души»… и уборщица Леся Гришачко – пышногрудая хохлушка, м-м-м – кровь с молоком, на заработки приехала…
- Вы ко мне? – как можно официальнее, спросил Ивушкин.
- Да… - хором ответили девушки.
- По какому вопросу?
- Ходят слухи, что Вы приворачиваете хорошо…
- В смысле? – Ивушкин чувствовал, как подкралась ирония и начала щекотать горло. «Нет-нет, надо держаться, надо держаться…» - думал он. Даже задержал дыхание, от чего лицо его стало краснеть.
- Что это с вами? – Сима, дочь терапевта, заглядывала ему в глаза.
- Надо пульс пощупать… Дайте Вашу руку… - щебетала Леся. – Ой, какая мужественная рука…
Маша не участвовала в диагностике, она опустила глазки, как бы стесняясь происходящего… Ивушкин не мог больше держать дыхание, шумно выдохнул, отнял руку.
- Спасибо… Ничего, уже отпустило… Так что за гайки я должен навернуть, и на какие болты?..
- Да нет, Вы нас не так поняли… Мы говорим о привороте, понимаете?
- Ворожба… - тут Маша приподняла глазки, синие-синие, как небо на краю света. – Мы от любви сохнем…
Всё – Ивушкин почувствовал и понял – его смыло волной и несёт в открытое море. Слава Богу, «компас» не потерял.
- Ну, хорошо, а к кому? Есть объекты?
- Есть. – опять хором ответили девушки и протянули фотографии.
Он внимательно осмотрел портреты: «Так… ну, этого я знаю – менеджер по снабжению… этого тоже знаю – айтишник Рома… а это ещё что?..»
- Леся, Вы что же, хотите, чтобы я Вас к себе привинтил, то есть приворожил?
- Да, очень хочу… я Вас люблю, Вячеслав… - он посмотрел на неё строго. – Андреевич…
- А если я тебе, Ласточка, детей… пять… или семь…
- И подниму… у меня грудь вон какая… А знаете какие я варю борщи, м-м-м – язык проглотите…
- Отлично, это то, что мне надо… Вы коньяк пьёте?
- Лучше вино…
- А вот жена моя предпочитает исключительно коньяки… причём, не менее двух бутылок за вечер…
- Жена-а-а?.. – больше всех удивилась Леся украинка. – А как же говорили, что Вы один живёте, в роскошной двухкомнатной квартире, кухня тринадцать метров… с эркером…
- Это какое-то недоразумение… Я живу с женой и тёщей… малогабаритная однушка, кухня пять с половиной метров… тёща парализована… запах в квартире стоит… они спят в комнате, я на кухне ючусь… Значит так, девчонки, я сейчас сбегаю в магазин за коньком… Вы меня подождите здесь… я мигом… и в дом пойдём… я вас с женой познакомлю, тёщу покажу… её, как раз, сегодня купать будем…
Невесты испуганно переглянулись.
- Нет-нет, спасибо, мы, пожалуй, пойдём…
- Ну, тогда до свиданья…
- До свиданья, Вячеслав Андреич… извините нас…
- Ничего, ничего… Да – знаете что? Вы бы лучше Богу помолились… Просто, как можете… Он всякую молитву слышит… и откликается… Что-нибудь да пошлёт… Может быть не то, что хочется, и не очень приятное, но обязательно полезное…
- Мы уже молились…
- И что?
- Ничего…
- Плохо молились… или не видите… Вам бы попоститься, девчонки… пост мозги прочищает…
Он отпер дверь, шагнул в прихожую, включил свет. Поблагодарил Бога за прошедший день. Снял куртку, переоделся, прошёл на кухню, подошёл к эркеру, затеплил лампадку правого иконостаса, упал на колени и стал молиться.
Едва молитва поднялась из груди, как тут же на неё навалились впечатления дня… и задушили отроковицу… он только успел прошептать: «Помилуй нас Боже, помилуй нас…»
Завтра опять всё сначала…
01.03.12
18:04