Чему там болеть, ну
Пустоты да сплошная грязь,
я скользкий сибирский язь,
как преждевременно свергнутый князь,
постыдно прячусь в углу.
Чему там разбитым быть?
Холодной крепкой ледышке,
я продалась тебе за коврижки,
за фразы из потрепанной книжки
позволила лед растопить.
Знаешь, я думаю, нужно ценить
Горькие жизни уроки,
Нам даны короткие сроки
Чтобы выучить все до корки
Из памфлета с названием «жизнь».
У нее ямочки на щеках и ломкие пальцы,
Дерзкая и диковатая речь,
И волосы кудрями сыпятся с плеч;
Заклинаю ее тебя лелеять-беречь
И напевать перед сном романсы.
Письма твои – сжечь или целовать,
Читать перед сном или оставить пылиться,
Я не могу на тебя долго злиться;
Угораздило же влюбиться,
Угораздило же в тебя.
Не твоя заслуга, что сложно дышать,
Не твоя вина, что смеюсь с натугой,
Мне горечь стала лучшей подругой,
В голове вечно слышится ругань,
- Бессильная цезура.
Пообещай мне одно лишь только -
Не целуй ее по утрам в виски,
Как представлю – готова выть от тоски,
И сердце – будто в тиски,
И на раны – крепленой солью.
Ты продажен, как дама с панели,
Ты дешев, как второсортный сыр,
Горек, как свежий имбирь,
Как же глупо тебя любить,
Как же глупо тебя лелеять.
Как же нелепо было поверить.