милый мой, задумчивей ночи,
ты темнее всех прочих,
которых люблю,
за них я обязана февралю.
он укроет любого:
своего и чужого,
а ты остаешься со мной,
за моею спиной.
милый мой, не ищи глазами
меня, лучше ищи губами,
да не в толпе,
а дома, за книжными стеллажами.
ты не злись на меня подолгу,
не гляди кровожадным волком,
словно порвешь на части,
на волчат одинаковой масти.
я задерну в комнате шторы,
возьму на себя вес опоры,
только дыши, умоляю.
я в себя каждый раз стреляю
мысленно из револьвера,
чтоб не страдала вера.
милый мой, я же тебя храню,
не отдам тебя даже огню,
и воде не отдам, и Ему.
никому, никому, никому.