дверь была приоткрыта или присыпана чем-то хрустким,
но кто-то из нас крайне счастливый и неосторожный
(влюблённым же свойственно путаться в пространстве и времени)
споткнулся всё-таки о порожек
и, какой бы трещина не казалась узкой,
а никто не отменял притяжение,
то есть пришлось-таки падать в наш персональный ад
с красной бегущей строкой "добро пожаловать. мы вас ждали."
и к чёрту катиться, пусть сопротивляться, но - по инерции
следовать убогой схеме делаться сентиментальной,
хватаясь за сердце,
как за старые фото с выдохом: мамочки! что ж с нами стало?!
___
и тут понимаешь, что страшнее всего принять тишину
на вопрос: господи, что с нами будет?..
и впервые за много месяцев ощутить стерильность стен,
будто аквариума.
___
мне явно не хватило наушников и капюшона
на модное нынче мы*****
и сплюнула бы, но, видно, уже перевариваю.
___
и нате - вдруг до меня доходит,
что я одна не только в квартире, но и в городе.
___
и, оказывается, если зачёркивать твоё имя,
образуется жирное чёрное пятно, за которым
моё лицо выглядит уродливо, не то что противно.
___
замечаешь, слишком много стало активно настроенных зрителей,
этих третьих (исчисляю в десятках) лиц,
этих желателей, каждый со своим набором воображаемых благ.
этих гиен, бегущих на запах крови,
а потом обратно, когда пахнет жареным.
___
когда я смотрю на тебя через китайскую камеру,
что-то толкает в плечо, чтобы выпрыгнуть, выпасть тебе под ноги
отчаявшимся замученным существом,
вцепиться в твои голени
и рыдать в надежде, что они согреют.
___
но к моменту, когда я смогу до тебя дотронуться,
наши лица сверкающие станут на ад взрослее.
22-23 ф 12, Montpellier