волосы черным морем приплыли ко мне на простынь,
я бы тебя целовала всю, начиная с гранатовых косточек ключиц.
я бы ресницами твоими укрывала всех сброшенных из гнезд птиц,
все окна, чтоб они не расстрескались от острых дождей,
чтоб не одевали серые шинели на рамы и не пугали город выливающейся по ночам из них акварелью.
я бы солью щипала тебя за волны ребер,
вырывала бы их нотами минорными,
губы натягивала бы на твой позвоночник,
чтоб все черничное варенье кожи
выпить и задохнуться.
когда ты говоришь, твои слова
чистотой обнажают все мысли.
когда ты молчишь, стен нагота
одевается в густоту звука, нетронутых твоим голосом дверей, платьев, моих сандалий,
что тебе малы, но ты любишь их носить по печенью моего пола.
крошишь kent в асфальт моей раковины,
любишь белое сухое с чемнибудь сладким
или соленым,
но обязательно с сахаром.
если вдруг начинаешь закипать, вырываешь холодную воду из крана, как кости из пересушенной земли
или сваливаешь кору своих рук на плиту внутри моей левой дыры.
говоришь "клин клином".
и засыпаешь котенком сибирской породы на ракушках коленей,
дыша мне_туда_виолончелью,
скрипками, контрабасами,
самым пряным |красный перец с мускатом| джазом.
и внутри трескаются ртутью желания все градусники,
кипятком проливаясь на органы...
волосы черным морем обжигали гланды, я теряла свой голос.
ты уходила на утро, каждый раз забывая по стиху у блузы подушки,
растегивала мои глаза поцелуем сухих и остуженных
губ.
оставаясь одна, я собирала по всем углам запах твоего тела,
а когда находя затягивалась им как последней сигаретой,
его уносило в окно вместе с пеплом от твоего kentа.
фото - Нелли А.