АРМЯНСКАЯ БЫЛЬ
Дела не столь давно ушедших лет,
В сердцах народа, оставляют боли след.
Героев прошлого, не смеем мы забыть,
Нельзя их подвига и чести, не любить!
Красивы горы и леса страны моей,
Они порою, манят к нам лихих людей,
Они стараются народ мой покорить,
Но разве можно гордый дух в сердцах сломить?
Хочу историю одну вам рассказать,
Как приходил осман народ мой воевать,
Она текли сквозь горы яростной волной,
Тела убитых, оставляя за собой.
Покрылось крупной рябью, озеро Севан,
Пришел в Армению, безжалостный осман!
Горят селенья, кровь с мечей течет рекой,
Но смело люди поднимаются на бой!
Когда в селенье к нам пришел Собир - осман,
Земля стонала, от кровавых смертных ран,
Сыны Армении без страха шли на бой,
Чтоб жен своих, и матерей прикрыть собой!
На землю кровь текла, горячею рекой,
Стояли воины могучею стеной,
Стоят бойцы, как будто, крепкая скала!
На их мечи наткнулись вражие войска!
Горят глаза бойцов, как пламенный агат,
С мечом стоят в одном строю отец и брат,
Сурен, Вазген, Ашот, и тысячи других,
Сражались стойко, за людей своих родных!
Гремели сабли, луки щелкали звеня,
Стрела, змеясь, сбивала ворога с коня,
Скользили ноги в окровавленной траве,
И тучи хмурые, собрались в вышине.
Они скорбели, глядя, как гремят бои,
Как гибнут, родины отважные сыны,
Против ста турок, бьются витязи втроем,
Герои знают: победим, или умрем!
Но были сильными, османовы войска,
Грабеж – им брат, сестра родная им, - война!
Они пришли любимый край завоевать,
Разграбить села, жечь дома и убивать!
Но не сдадутся моей родины бойцы,
В строю башмачники, портные, кузнецы.
Стоят все рядом, чести меч блестит в руках,
Как приговор османам, гнев горит в глазах!
Бой длился долго, много турок полегло,
Но через день, враги вошли в мое село.
Отцы и братья, воевали, как могли,
И с честью, воины в сражении легли.
Османы злые, дорогой они ценой
В бою платили. Каждый против них – герой!
По пять османов, каждый армянин сразил,
И перед турками, главы он не склонил!
Но вал турецких войск, волной их захлестнул,
И каждый витязь, вечным сном в бою уснул.
Пошли в деревне разоренье, грабежи,
То тут, то там, дома с людьми подожжены,
Там вопль женщины, тут громкий детский плачь,
В деревне павшей, каждый турок был палач!
Паша Собир на вороном коне своем,
Ворвался первым к нам в село. Вошел в наш дом.
Там Аревик во тьме рассветной разглядел,
От красоты ее, паша вдруг онемел…
Сияла девушка несказанной красой!
Она прекрасным ликом, спорила с луной!
С лозою гибкой виноградной, спорил стан!
Стрелой любви пронзенный в сердце был осман.
Чернели брови, словно чайка на лету,
Глаза агатом ярким, душу жгли ему,
Кораллом алым губы девичьи цвели,
Туманом черным, пышно волосы легли!
Такой красавицы, Собир еще не знал,
Под гневным взором, он, как в пламени, сгорал.
Расстаться с девушкой, Собир уже не мог,
Он полюбил, едва вошел к ней на порог!
Он от лица, горящих глаз не отрывал,
И лишь беззвучно, что то воин прошептал.
Потом собрал остатки смелости и сил,
Вздохнув с красавицей, Собир заговорил:
- Ты кто, красавица? Ты пери, или нет?
Я видел много на земле, но много лет,
Красавиц многих на пути своем встречал,
Но красоты такой, у них не замечал!
- Я, дочь Армении, и деве не к лицу,
Давать ответ врагу, убийце, наглецу!
- Послушай, дева, ты отправишься со мной,
Тебя я сделаю любимою женой!
Ты во дворце моем, в Стамбуле будешь жить,
Лишь об одном я попрошу, меня любить!
- Я угадала. Ты грабитель и наглец!
Зачем мне нужен твой Стамбул и твой дворец?
Мой дом прекрасней всех дворцов! Он дорог мне!
И он построен, на моей родной земле!
Такой от девушки, получен был ответ,
Померк, в глазах османа, солнца яркий свет.
Но кровь ударила в лицо, паша сердит,
И тоном грозным, Аревик он говорит:
- Не спорь, красавица, поедешь ты со мной
Моей рабыней, раз не хочешь стать женой!
Моей наложницей в гареме станешь ты,
Я все равно напьюсь, из чаши красоты!
За руку крепко Аревик Собир схватил,
Из дома девушку, он грубо потащил,
Вскочил в седло легко, в коленях сжал коня,
И посадил добычу, позади себя.
Погнал коня от дома, глянула назад
Его невольница: в селе кромешный ад.
Горят дома, кругом убитые лежат,
Глазами тусклыми в простор небес глядят.
А вот и поле, где сражались молодцы.
Лежат бездыханными, грозные бойцы.
Зарублен, саблею османскою Сурен,
Лежит, копьем пронзенный в грудь, кузнец Вазген,
Убиты стрелами Ашот и его брат,
Над полем скорби, черны вороны парят.
Слеза сбежала по щеке у Аревик,
Всяк, кого знала, головой к земле приник,
Как будто, слушал топот конницы осман,
Лишь кровь струится на траву из черных ран.
Вот поле боя, остается позади,
И говорит Собиру дева:
- Погоди.
Я знаю, стала я добычею твоей,
Но я прошу тебя, ты здесь меня убей.
Отец и братья проливали свою кровь,
Не пробудить тебе, в моей душе любовь!
Ты нашей кровью, свои руки обагрил,
Своею саблей, моих близких ты убил,
К тебе, лишь ненависть, родилась у меня!
Остановись, паша, спусти меня с коня!
Твоей женою, я не стану никогда!
Коль не оставишь меня, ждет тебя беда!
Собир смеется:
- Я угрозы не боюсь!
С тобой, красавица, в столицу я вернусь!
Я упиваться буду дивной красотой,
Как не противься, станешь ты моей женой!
Летели травы под копыта скакуну,
Нес Аревик, конь в ненавистную страну,
Гремели камни, пыль взлетала до небес,
За горным кряжем, навсегда Севан исчез.
Её от родины увозят далеко,
Там, на чужбине, нету близких никого.
Не будет братьев и сестер, лишь жизнь рабы.
Но честь и мужество, не даром ей даны!
Темнели гневом, гордой девушки глаза,
Уже обсохла на щеке ее слеза,
В молитве к богу, взор на небо подняла,
Ведь Аревик, уже решенье приняла.
И вот, из ножен у врага, кинжал изъят,
И рукояткою, к спине его прижат,
А жало острое, направлено ей в грудь.
Смогла в последний раз, красавица вздохнуть,
В последний раз, глаза на солнце подняла,
И всею силою, османа обняла……
Пробил клинок сердечко бедной Аревик,
Глаза потухли, и она в единый миг,
Ослабив руки, тихо падает с коня.
Как мать родная, приняла ее земля.
В траве густой, как на пуху она лежит,
И только слышит, как от топота дрожит
Земля родная. На скаку осман сдержал
Коня гнедого, от рывка скакун заржал,
И встал, как вкопанный, слетел с седла Собир,
Глядит на девушку, и черным видит мир.
Вот спотыкаясь, к Аревик он подбежал,
И видит он, торчит в груди ее кинжал,
Глаза невидящие, смотрят в небеса,
И отлетает в смерти мир, ее краса.
Перед погибшей, на колени воин встал,
От лика мертвого, он глаз не отрывал,
Потеря девушки, его лишила сил,
У мертвой пленницы, прощенья он просил:
- Прости, красавица, тебя я не сберег.
Затмил мой разум, победителя восторг,
Я много лет, по разным странам воевал,
И там, я много храбрых воинов встречал,
Но ни один из них, с кем в битву я вступал,
Такой отвагою, как ты, не обладал.
Но не за кровью, уходил я воевать,
Мечтал в сражениях, любовь завоевать.
Но я любовь мою, в сраженьи проиграл,
Когда на всем скаку, тебя я потерял.
Не понял я любви твоей, к земле родной,
Навек плененный. Неземною красотой.
Я должен был тебя оставить и уйти,
Теперь покоя под луной, мне не найти.
Я глаз твоих, не позабуду никогда.
Икал любовь я, а нашла меня беда.
Потом Собир из сердца вытащил кинжал,
Поднял красавицу, к груди ее прижал.
И на руках к селенью ближнему понес,
Блестят дорожки на его щеках от слез.
Село укрытое в горах Собир нашел,
Там, к дому ближнему, не прячась, подошел,
На землю бросил плащ, и тело положил,
Он был, как мертвый, словно раньше и не жил.
Вокруг османа, люди хмурые стоят,
И на Собира, взоры грозные глядят,
Он встал с колен, и на людей глаза поднял,
Но саблю, стоя средь врагов, не вынимал.
Старик нахмуренный, сердито говорил:
- Зачем ты девушку без жалости убил?
Зачем, несчастный, тело к нам в село принес?
Смотрел в глаза ему Собир, не пряча слез:
- Я враг для вас, но я пришел вас попросить,
По вашим правилам, ее похоронить.
Я Аревик увидев, сразу полюбил,
И не своей рукою, я ее убил.
Хотя принес ей смерть, клинок дамасский мой,
Но был направлен в сердце нож, ее рукой.
Подняли на руки селяне Аревик,
К руке холодной головой Собир приник,
На пальцы тонкие, сквозь слезы он глядел,
Он так увидеть гневный взор ее хотел!
Собир ладонь умершей, нежно целовал,
И свой клинок дамасский зло он, проклинал.
Он проклинал судьбину злую и себя,
Потом вскочил в седло. Попридержал коня,
Кошель с монетами, он старцу протянул,
И в лик морщинистый, он пристально взглянул:
- Поставьте камень на могиле, чтоб вовек,
О гордой девушке, запомнил человек!
Она бы жить в богатстве счастливо могла,
Но смерть бесчестью, эта дева предпочла!
Всегда велик и счастлив будет ваш народ,
Коль столько мужества он, девушке дает!
А я, несчастным стал отныне, навсегда,
Сказала правду Аревик, что ждет беда
Меня. А я, глупец, не понял слов ее,
И вот, любовь теперь, проклятие мое.
Собир хлестнул нагайкой быстрого коня,
В тоске и боли он скакал четыре дня,
Но перед взором его, девушка стоит,
С укором гневным, в душу воина глядит.
Собир видения свои, не отгонял,
И о погибшей деве, слезы проливал.
Вот вам история несчастной Аревик.
Цветок Армении без времени поник,
Но дух ее, в сердцах остался навсегда,
Такими сделали нас, горы и беда.
И пусть столетье за столетием идет,
Но Аревик, в сердцах потомков, не умрет!