Во лжи, как в поле без конца и края,
Как в буреломе, без тропы и света,
А к избавленью лестница крутая,
Заботливо оставленная кем-то,
Останется ненужной и не скрипнет,
Не позовет к своим ступеням пыльным,
И в буреломе кожа к ссадинам привыкнет,
И перестанет путь быть чем-то непосильным,
Но иногда смотрю украдкой на ступени,
На что мое похоже избавленье?
И на ободранные падаю колени,
И плачу и смеюсь до исступленья.