память-ваятель смотрит пристально где бы отсечь еще
руки холеные цепкие холоден взгляд ножевой
там под гранитом пух лебединый травы восходящей шелк
тонок гранит… ночи смыкаются воды над головой
кто мне слова оберёг – не вырони не умрешь говорит
чьими губами дыханьем травы согреты днесь
кто обращает слезы в смолистые янтари
гладя моих ресниц корабельный лес
кто он приходит будто жизни о жизни весть
кто светозарный приводит день по моей воде
шепчет ему гляди как он для неё не здесь
шепчет ему молчи как она для него нигде
* * *
вот и февраль-шатун минУет, не заломав,
не сломав ни одного ребра,
тощий загривок мелькает
за ветром топленым, за молодыми кленами,
и междометья, что сплошь
из света, из серебра,
слово просыпав,
не станутся воронеными…
* * *
как же с тобой с неуберегой, трудягой в согласье жить
чтоб не секли ни стыд, ни вина, ни жалость…
надо же было тебе, душа, поселиться в моей глуши,
я бы врагу этой участи не пожелала
чем ты, моя медоносная, на пустоши той живешь
вьюгам всем супротив, что над тобою ноют
где, под какой, одной из семи загрубевших кож
соты свои заполняешь светом и тишиною?