Вода содержит пескаря,
и он собой премудр;
кому-то сделает, искря,
одно из утр,
окрасит Истру серебром,
и в бронзу отольет,
где много позже тронет гром
забытое белье.
Кеятр летучий Зингаро
на лонжах, леерах,
и ахов сыплется горох,
и пискают «ура!»
Эпоху-по-ху пропусти,
не сядь на самолет,
и ветер всё тебе простит,
и в блюдечко нальет,
как дворник-киник молока
фырчащему ежу,
и скажет - «ты попей пока,
чего сижу!»
И чисто выметет, легко,
и булькнет хорошо
в ежа пришедши молоко,
где еж в себя пришел.
Так покусился Хокусай,
пока Шагал шагал,
и Дзига Вертов пол-лица
менял на коленвал.
Внутри себя провел черту
в знак верности даймё,
Отцу. И ирисы цветут.
И место не займешь.