ТЕРЕМА БОЛОТНЫХ ЦАРЕВЕН
Конец июля. Над рямовым болотом – беспощадное, добела раскаленное солнце. Духота, словно в джунглях. Да, пожалуй, васюганские мари похлеще иных «джунглей». Жарко так, что кажется, будто сама таежная тишина сварилась и загустела. Но вокруг меня, подобно шахтному вентилятору оглушительно гудит несметный рой всевозможного гнуса. Крупные, темно-серые, как пули, пауты хотя бы предупреждают о себе жужжанием. А вот слепни ранят втихую и глубоко, до крови. Хорошо, что зной сдерживает комарье и мошкару. Зато мухи лезут остервенело и зло, донимая садистскими укусами.
-Да откуда же мухи-то, чёрт возьми! – в сердцах воскликнул я. – Ведь до жилья почти десяток километров?
Но на этот вопрос, пожалуй, не ответит и самое мудрое существо округи – крупная серая гадюка, что свернулась на кочке метрах в пятнадцати от меня, лишь изредка приподнимая точеную головку. Я знаю и чувствую, что оба мы недовольны таким соседством. Но змею, вероятно, сильно разморило и ей не хочется куда-то ползти. А я соображаю, что пусть лучше она будет на виду, иначе впопыхах можно наступить – и тогда получишь сильный и звучный удар по сапогам. Кто ходил по рямовым болотам, тот знает, какими разящими молниями бьют гадюки по резиновым ботфортам. Ударит – и почти мгновенно исчезает, как бы стремительно убегает…
Я сижу возле голубичного куста и собираю молодые, еще упругие ягоды. Они уже мечтательно засинели, но еще крепки и могут вынести дальнюю переноску. Красное ведерко быстро заполняется голубичинами, а я размышляю, хватит ли у меня сил пройти еще километр в этом аду, чтобы увидеть, созрела ли в сосновом подрямке удивительная, единственная в мире по своей уникальной особенности ягода. Морошка, а именно так зовут мою любимицу, созревая, сначала краснеет, а потом желтеет и при полной спелости принимает от солнца оранжево-золотой загар.
Я уверен, что, пожалуй, 99 процентов новосибирцев никогда не видели эту ягоду в ее потаенных теремах и вряд ли увидят. Хотя она растет у нас на грядово-мочажных болотах Предвасюганья. Морошка – двудомное травянистое многолетнее растение из семейства розоцветных. Ягоды созревают на прямостоящих стеблях высотой от десяти до сорока сантиметров. Поэтому морошка удобна при сборе. Повторюсь, что в нашей области она редка. Но в полярных моховых тундрах, в мокрых борах европейского севера, в мелких богульниковых сосняках таежной Сибири морошки очень много. А на вечной мерзлоте морошка дает неслыханные урожаи. И почти всё пропадает бесполезно. Конечно, северяне лакомятся знаменитой ягодой. Она изумительна в маринаде, моченье, варенье. Несомненно, что арктическая малина, как зовут ее полярники, хороша и сама по себе, исключительно целебна, но об этом можно прочесть в специальной литературе.
С морошкой у меня связано воспоминание о солдатах Победы. В июльские дни сорок пятого, когда в Сибирь стали возвращаться эшелоны победителей, в газете «Омская правда» был напечатан репортаж о встрече одного из них. Деталей я уже не помню, но не забылся эпизод, когда один из встречавших стал угощать бойцов каким-то вареньем. «Морошка!»- изумленно и радостно вскричал молодой солдат и так встрепенулся, что ордена и медали на его гимнастерке зазвенели словно колокола. Солдат мгновенно уловил божественный аромат этой «моховой малины» и безмерно обрадовался своеобразной встрече с детством, с таежной родиной…
Я вспомнил эмоциональный настрой тех строк, и в ряду многих у меня появилась еще одна мечта: самому отыскать в тайге царевну-ягоду. Но случилось это лишь много лет спустя.
А в тот раз, при сборе голубики, я так и не дошел до морошки. Хотя предыдущей весной я бывал в знакомом подрямке, когда начался «зацвет» морошки и вдосталь налюбовался ее восхитительным цветением. Ведь большинство болотных ягод цветет почти незаметно, скромно, даже невзрачно. А тут на высоких стеблях распускаются белые пятилепестковые бутоны и мерцают в рямовом полусумраке, словно таинственные звезды. Нет, ради такого чуда стоит проникнуть в эти волшебные терема, даже если их будут охранять не заурядные гадюки, а Змеи-Горынычи.
И все-таки морошка – это лишь «фрейлина» в свите самой царственной ягоды мира, недосягаемой красавицы – княженики. У меня есть свои встречи с таежной знаменитостью, свои слова о ней, но я рискну воспользоваться литературной поддержкой великого лесного кудесника, замечательного русского писателя-натуралиста Дмитрия Зуева. Вот что он пишет о нашей приме:
«Княженика! Так по-народному и в ботанике называют ягоду, вкус и аромат которой имеет запах ананаса. Ни одна из диких ягод не может сравниться с этой жемчужиной тундры, сфагновых болот, торфяников, сырых боров-сосняков.
От всех своих малиновых сестер эта благородная княгиня болотных ягод отличается силой благоухания, изяществом раздельных тройчаток вырезной листвы, точностью формы шарика костяничной ягоды и амарантовым оттенком темно0вишневого или красного с чернью плода. А нежно розовые, краснозорные лепестки цветущей княженики – пленительный призыв пчелам, которые и отдают ей предпочтение среди других медоносов весны.»
Эти прекрасные строки взяты из книги «Дары русского леса». Очень рекомендую эту книгу друзьям природы. А я впервые отыскал княженику в болотистых сограх Прииртышья летом пятьдесят шестого года. В то время уже поднимался яростный вал хрущевщины, который позднее подмял личные, подсобные хозяйства граждан, и от чего мы не можем оправиться до сих пор. На колхозных и государственных землях гибло прекрасное разнотравье, а «частника» загоняли в леса и болота, где он собирал, можно сказать, по травинке. Вот и мы с отцом уходили в тайгу и были рады, если на какой-нибудь куртинке удавалось накосить и поставить крохотную копешку.
Перебираясь через очередную лягу, по которой шел водосток из одного болота в другое, я заметил среди кочек, над топью, незнакомые мне листья прекрасного резного рисунка и значительно светлее общего темно-зеленого окраса согры. И вдруг над одним из листьев что-то переливчато сверкнуло. Я нагнулся и обнаружил ягоду, похожую на ежевику или малину, и каким-то внутренним чувством осознал, что встретился с чудом. Словно отлитая из волшебного темно- вишневого хрусталя, она вся светилась на солнце, как драгоценность.
_ Да это же княженика! – воскликнул отец, когда я показал ему чудесную ягоду.
Встрчал я болотную царицу и позднее, но никогда не выходил на значительные россыпи. Они безусловно есть в рямовых лесах по северному пограничью нашей области, но где конкретно, подсказать я не могу. А вскоре после первой встречи с этой кудесницей я написал о ней стихи. Им уже сорок лет, Ия надеюсь, что все неуклюжести мне простятся:
Ветви еле, словно крылья пагод…
И осин багряная пурга.
Самоцветьем родников и ягод
Зазывает синяя тайга.
Тишина. Ни грохота, ни стука.
Березняк как рыжий лисовин.
И по-детски румянеет клюква
На зеленых скулах моховин.
Вспоминаю торопливый город.
Там – железный привкус на губах.
Здесь – родных урманов синеборье
И заря малин на вырубах.
Лишь одна, всем ягодам царица,
В глубине нетронутых болот
Спящею красавицей таится, Милою затворницей живет.
Только ворон в мрачном карауле
Прокричит над нею иногда
Одурманит голову багульник –
И уйдешь неведомо куда.
Только солнце видит на восходе,
Что она по-девичьи нежна,
Как невеста в майском хороводе,
Как в зеленом тереме княжна.
И не потому ли ту беглянку
Мой таежный кряжистый народ
Словно поклоняясь ей, княженкой
Нежно и почтительно зовет.
Княженика признана лучшей ягодой мира. Она несравненна в кулинарных изысках. А северяне готовят из нее – княжениковку, божественное вино. Не утверждаю, но предполагаю, что по сравнению с таким напитком даже изысканные вина покажутся обычной «бормотухой».
Вот такие ягоды встречаются в таежных пределах нашей области. Но к теремам моих болотных царевен не ведут автомагистрали, и даже тропы, порой, отсутствуют. И дойти до этих сказочных чертогов можно « лишь пешком и только с рюкзаком, и лишь в сопровождении отваги». Так что дерзайте!