В конце тоннеля больше нет света.
Я несу его с собой в корзине для продуктов.
За это спасибо одному человеку.
За то, что в половине меня уже пусто.
Потому что эту половину она забрала с собой.
Я разбит. На куски, на части, на осколки.
Я верил. Ждал. Надеялся до последнего на сбой
Аппарата ненависти, который стоит на полке.
Я ненавижу всё, потому что всё – это она.
Была всем. Убеждаю себя, что была.
Раньше и дорога была на двоих одна.
Но как лететь дальше, если сломаны оба крыла?
Больше никто не приблизится ко мне
Настолько, чтобы забирать куски.
Что остается? Только что лежать на дне.
Лежать и ждать, разожмутся ли эти тиски.
Ждать, пока раны не зарастут.
Чтобы потом порвать их вновь
О другие когти. И молча остаться тут,
Пересматривать эту пародию на любовь.
Нет, нет. Билеты проданы, спектакль окончен.
Я мертв, я слеп. Но иду, куда-то еще иду.
Мне нужно пытаться, склеиться нужно срочно.
Или так навсегда и останусь в этом горящем аду.
Теперь всё, теперь уже точно конец, знаю.
И даже не стану перечитывать фразы.
Я поведу за собой эту жуткую стаю
Осколков себя, погибших от этой заразы.
Я сыт по горло этим всем кошмаром.
Я ушел. Она ушла. Дальше что?
Черт возьми, я никогда от нее никогда не избавлюсь.
Раньше мог. Теперь не хочу. Стоп.
Чем раньше откажешься от надежды,
Тем лучше. Тебе. Может быть, и другим.
Все эти лживые, бессмысленные одежды.
Мы только разрушаем всегда, не творим.
Но не слушай меня, не слушай, пожалуйста.
Я сохранил надежду, маленький кусок всего.
Его никто не тронет даже в моей старости.
Я чист. На куски всё разбито. Целостного – ничего.
Кривые руки, кривые души, кривые зеркала.
Надоело. Всё уже настолько осточертело.
А что там всем, это же мои дела.
В конец разлагается мое разорванное тело.
Я устал. Почему, почему она так? Где ответ?
Забыться не помогает ничто, как впрочем, и музыка.
Ложную надежду вселяет этот «Обе-рек».
«Возвращайся…» И глубже гвозди, глубже.
Я бог нового мира, который не умещается
В моей голове. Возможно, когда-нибудь
Я обрету инструменты – отпущу его, пусть мается,
Как создатель его. Или нет. Ладно, забудь.
Я выгорел, дотла. Не хочу больше думать.
Мое пепелище развеет за собою ветер.
Отчаливаю. Что ж, заполняйте трюмы
Моего корабля, пришедшего из конца света.
Боль. Она никогда не уйдет от меня.
Потому что я не отпущу ее, нет.
И не растает никогда осколок льда.
Весна придет, но не придет рассвет.
Но это такая дурацкая штука, – воспоминания.
Бессмысленно пробовать их затушить.
Вот так сижу, думаю, забывать пытаюсь.
Но голос сердца только с ним самим можно задушить.
«Надеюсь, ты кого-нибудь осчастливишь.»
Я буду стараться больше о ней не думать.
Твердить самому себе: «Ну вот видишь,
Остались только шрамы на твоих душевных трубах.»
«Мне все равно, кем ты станешь. Навсегда.
Знаю только одно, полностью, не отчасти:
Я всегда буду тебя любить. Но никогда,
Никогда мне больше не встречайся…»
-------------------
основано на фразах лучшего друга