ещё вчера всё казалось сном, сегодня — сон обернулся явью
он видел её под чужим зонтом; небо сводило неровной рябью
казалось, дождь разъедает всё, а ветер клокочет смертельным кашлем
ей было тепло и даже легко, ему — первобытно, животно страшно
потом - молчаливые вечера, сухие постельные простыни; слепо
она по утрам готовила чай, он - инстинктивно читал газету
скользил полувзглядом по сонным щекам; вязкая горечь внутри скрежетала
она — всё так же глотала слова, роняла вздохи, нервно дрожала
и дальше — кирпич за кирпичом — рушились стены совместного рая
он был всё мертвее с каждым днём, она — влюблённо, любовно живая
дождь продолжал бесконечно лить; пустели аллеи. глаза пустели
однажды он просто проснулся и — не обнаружил её в постели
на кухне привычно заваренный чай, медленно стывший под звон посуды
горло рвал отчаянный крик, щеки белели, немели губы
время кружило беспечный вальс, сыпались стены гнилой извёсткой
он больше не верил; и ожидание стало его единственной тёзкой
и он ждал потом ещё тысячи лет, свою сумасшедшую боль лелея
хрипели трубки и слой помех теперь казался ещё ровнее
и день за днём всех чаще слов ловило ухо глухое «было»
он помнил каждый её волосок; она —
всецело
его
забыла