А Камилле достался выбор: разрезать их, топить, повесить.
У нее в рукаве заначка на продажную суку-вечность.
Не откроют? Рассмейся, выбей. Хруст суставов ужасно весел.
Их мольбы ничего не значат для того, кто ушел по встречной.
А Камилла с себя смывала пятна боли от их насмешки,
Метастазы чужих обид и стылый запах ладьи Харона.
Знаешь, мести бывает мало для прорвавшейся в дамки пешки.
Этой ночью она их видит. Послезавтра их всех хоронят.
Но Камиллу все чаще давит неосознанный ком тревоги.
В убывающей лунной фазе ей опять не дано забыться.
Чей-то образ размыто-давний, чья-то клятва немому богу.
Будто снова лицо без глаза. Будто это ее убийца.