На этой веревке, натянутой впопыхах, держать килограммы стали — плохое дело. И это не то чтобы гиблый извечный страх, а просто предупреждение беспредела. Мы все не умеем радостно-без забот, не научились, а может, и не хотели. Ноктюрны играя без самых простейших нот на водосточных трубах — за две недели сходим с ума, воскресаем, поём на бис, ставим на кон пол жизни, десяток судеб, играем, как можем, — прямо из-за кулис с не теми ролями на сцену. Мы все там будем! И хочешь-не хочешь — придётся-таки играть, заламывать руки, верить, что ты у цели, мечтать о других ветрах, о других мирах… известно, что требуют хлеба и ярких зрелищ. А ты всё стоишь — не знаешь, куда идти, но зрители ждут, и значит пора вертеться — пылающий сердце-огонь из своей груди отчаянно рвать, крича: «Вот такое сердце! Вот моё сердце — я освещаю путь — вам, продолжающим жить, говорить и верить. Помните этот момент и когда-нибудь также откройте кому-то большие двери в этот поистине светлый прекрасный мир!» В общем-то, это пафосно и нелепо. Все эти роли — трагик, болван, факир так невозможно мелки по сравненью с небом, что даже и странно: кого же играть? Себя? Наверно, себя ты легко иногда теряешь, поэтому правильно многие говорят: чтобы достичь ворот неземного рая, надо любить и лететь, а кого играть — это вопрос второсортный, по крайней мере, что же касается счастия и добра,
главное — это, пожалуй, любить и верить.