Пред зеркалом, сживаясь с гримом,
3адумавшись, актёр сидит.
Теперь иное носит имя,
Парик сплошь из волос седых.
Проигрывает, будто гаммы,
Слова из реплик, монолог.
И в оживаемой им драме
Он много знал и много мог.
Он знал, как остановкой лёгкой,
На сцену сделав только шаг,
Аплодисменты вызвать ловко,
Особенно, когда аншлаг.
Он знал места, предлинных пауз,
Когда зал чувственно рыдал.
Платки выстраивались в парус
Одновременно по рядам.
А где почти неинтересно,
Скороговоркой выдать текст,
Чтоб не скрипели скучно кресла,
Тем выражая свой протест.
«Хорош, сегодня я в ударе,
Все будет так, как захочу.
Одно лишь, чтобы не удрали,
Когда в слезах захохочу».
Его сегодня зал обидел –
Смеялся, где актер молчал,
И, отвернувшись, он ворчал:
«Такого я еще не видел».
Дыхание оттуда, с улицы, мы
Несем с собою в этот зал.
Пусть застегнемся на все пуговицы,
Но помним кто и что сказал.
На сцене – драма, жизнь - трагедия.
Да, так, а не наоборот.
Какая же нужна стратегия,
Чтоб жизнь театром побороть?
Да, ставить надо только сказки
С концом счастливейшим своим,
Тогда мы примем, примем сразу:
На том стояли и стоим.