8 февраля 2012
Внутри рассудка трещит костёр и варится суп с котом,
над ним конечности распростёр довольный собой погром.
Уже не хочется догонять эффектным прыжком в ночи,
бросая в спину 'забудь меня по куче больших причин':
во-первых, ясно про цвет волос - само воплощенье зла;
и в оба уха, пока я рос, семья из жуков вползла;
я был свидетелем тех вещей, что портят любой обед, -
меня тошнило от них вообще, теперь уже больше нет.
Я, разумеется, был не прав в устроенной мной тоске,
в несчастье с массой других забав, стекающих по щеке,
в борьбе с природой полов, ну и в смотрении в потолок:
во всём, что можно назвать моим, в убогий впихнув мирок.
И правота моя в чём-то там не больно-то хороша,
и если честно, то стыд и срам, где вроде была душа.
От голой жизненности и нас, дающих себя в кредит,
тошнило до смерти, а сейчас совсем уже не тошнит.
Не это ль признаки для ума, пришедшего к рубежу:
за ним вранье, перед ним тюрьма - забавно, я погляжу!
Когда меня приводили в рай, я не дал свое ребро:
причин достаточно, забывай меня и люби добро.