Завтра снова будет оглоушен
хлёсткою пощёчиной – луной –
этот мир,сверкающий и душный,
этот мир,скользящий и чумной.
Но не рухнут ни столбы, ни крыши.
Не взорвутся ни дома, ни мост.
Нож рассвета на востоке рыжем
перерубит проволоку звёзд.
Распахнутся тюрьмы и больницы.
Встанет в строй очередной солдат.
Завтра снова запретят влюбиться.
Завтра снова вынудят солгать.
Завтра снова вынесут знамёна.
Вырвут языки колоколам
и растопчут лики на иконах.
Вместо них повесят зеркала.
Будь зашорканным, как стол конторы,
будь исписанным, как черновик,
будь немым, как стулья или шторы,
чтобы окончательно привык
не воспринимать слова и лица,
не делить на близких и чужих, –
с полным безразличьем относиться,
не надеяться и не тужить.
Ни любовь, не знавшая закона,
ни закон, не знающий любви, –
грудь прокуренную не затронут,
не отравят пьяной головы.