Под день, скончавшийся в агонии забвенья,
Я в книгах теплоты ищу мирского,
Под музыку чьего-то откровенья
Безумного, космически-морского,
Под испаряющуюся из тела тяжесть,
Под грохот барабанов в ритме «горло-сердце»
В чужой родимости я обретаю— радость,
Звучащую, как мендельсоновское скерцо.