Ловлю слова, что замёрзшими облачками спускаются ниже, царапают кожу.
Страх разгребаю чужими руками, конечно, ты прав, не это поможет.
Но просто как-то уж так одиноко, что и на огненном уровне грустно.
Но всегда есть кто-то за теплом чужих окон, растворяться в них это тоже - искусство.
Смотрю, как знакомый фонарь состарился и щербатым лицом ярко светит, с надрывом.
Шариком дутым раз десять ударился и думаешь, что заслужил право срыва.
А вот и нет, дальше разные новости и способность решать должна быть отточена.
И уже не смешат привычные колкости и в юморе терпком видна червоточина.
И просишь каких-то оттенков пастельных, пушистых котов, поцелуев в сердце.
И всем говоришь, что страданье предельно, а сам готов на клочки разлететься.
А слушая бредни о страшных планетах и катаклизмах, смеюсь искренне,
Поскольку если и есть этот конец света, то он только внутри, только во мне.
Чертою тонкой на вечном ватмане, абсолютно чётко и без всяких поблажек.
Становится страшно, а вдруг истины нет и никто не обнимет и "люблю" не скажет
Становится страшно, потом смешно, а после стыдно за малодушие.
И катишься дальше, крутишь кино и мечтаешь о чипсах и пледике плюшевом.